Мой сумасшедший папа - Ирина Андрианова Страница 17

Чёрту повезло – он не хотел, чтобы везло, – подкатил поезд. Он прыгнул в вагон.

Они тоже успели, с треском раздирая закрывающиеся двери. Смотрели злобно, неотрывно из соседнего вагона.

На станции «Комсомольская» он выскочил, бросился вверх по лестнице, на улицу, к спасительным вокзалам.

Команда не отставала. Им ничего не стоило догнать его, сбить с ног, но, вероятно, мешали люди. На людях они не нападали. Таковым было святое правило: дела делаются шито-крыто.

Но внезапно команда, бегущая по пятам, начала прибавлять скорость. Все-таки они решили схватить его здесь, в многолюдном месте. Жглось им. Не терпелось им.

Чёрт несся, задевая неторопливых, сосредоточенных пассажиров, стукаясь ногами о тюки и чемоданы. Он не хотел бежать. «Ребята, оставьте меня в покое! Я – серый, серенький! Я устал, ребята!» – так ему хотелось крикнуть. Но ноги несли его вперед, вот он уже выскочил на перрон, где стояла пригородная электричка.

Вот уже, вот, чуть-чуть…

Электричка дрогнула и тронулась. В эту же секунду Чёрт увидел, как где-то посередине электрички в один из вагонов впрыгнул его старший брат.

– Юра-а! Юр-ка-а! – закричал Чёрт жалобно, как подстреленный заяц. – Юр-ка-а, подожди-и меня!

Чёрт нагнал электричку, бежал рядом, положив ладонь на железный пыльный бок вагона.

Чьи-то белые толстые руки протянулись к нему из открытой двери последнего вагона, схватили за запястье, Чёрт оступился, чуть не упал – и прыгнул на подножку.

Команда не успела на жалкий сантиметр. Эльза вот-вот должна была коснуться спины Чёрта, а он – р-раз! – и упорхнул.

Последнее, что они увидели, – серьезное, потное, бледное лицо Чёрта за стеклом пыльной вагонной двери.

– Господи, господи, господи… – повторяли его побелевшие губы.

А им казалось:

– Погодите, погодите, погодите, погодите у меня!..

Электричка приволокла его в какой-то безликий задохнувшийся городок. Мало было на его улицах прохожих, собак, детских колясок.

Люди, вышедшие вместе с ним из душных вагонов, почти все тащили пузатые рюкзаки, нагруженные сетки, сумки на колесиках.

Раньше бы Чёрт метнул на «мешочников» злобный, твердый, высокомерный взгляд и отвернулся. Сейчас он плелся в этой тяжелонагруженной толпе, тупо смотрел под ноги, на колеса впереди скрипящей тележки. К ним налипли шелуха от семечек, мятые конфетные обертки. Левое колесо моталось, расшатанное и кривое, вот-вот отвалится, расхлябанно покатится под натруженные ноги толпы. Тележку катила пожилая толстая женщина в затертом, старомодном плаще. Чёрт никак не мог оторвать взгляд от ног этой женщины и тяжело оседающих, вихляющихся колес навьюченной тележки.

Толпа с электрички растянулась в длинную змею, переползающую бесформенную привокзальную площадь. Кто-то тащил свои сумки в близлежащие дома, кто-то брел дальше, как понял Чёрт, к автобусной остановке на другом конце серого городка.

Чёрт свернул наконец от тележек, унылых плащей и сумок в узкий рукав тесного переулка. В окнах невысоких домов пышнели яркие герани и бегонии с толстыми листьями, рыжая ленивая кошка свешивалась из открытой форточки. Переулок словно вымер. Чёрт не встретил ни одного человека. Разбитый грузовик пропылил мимо.

Чёрт бесцельно помотался по окрестным улицам и выбрался на автобусную остановку. Там уже было пусто, стоял один автобус с открытыми дверьми.

Чёрт влез в эти гостеприимные двери, уселся сзади. Минут через десять автобус тронулся по неровной дороге, минуя сумрачные пятиэтажки, окраину города, где тянулись сады и деревянные домишки, пропрыгал мимо заболоченной реки, покосившегося клуба с накрепко прибитым к его дверям плакатом «Дискотека», пропылил по деревне и остановился на асфальтированном пятачке у ворот старинной усадьбы.

Водитель объявил: «Конечная остановка», немногочисленные пассажиры высыпали из автобуса, Чёрт – с ними.

Он конечно же направился в усадьбу: больше идти некуда – разве что по картофельному полю к далекой березовой роще.

В усадьбе тоже было скучно, грустно, заброшенность и запустелость царили вокруг. Чёрт, шаркая по тусклым песчаным дорожкам, разглядывал плохо оштукатуренный дворец с двумя флигелями. Барельефы над окнами были отбиты, через давно не мытые стекла виднелись чьи-то гигантские гипсовые затылки. Над центральным входом дворца обвисло вылинявшее слово: «Агитпункт». Чёрт хмыкнул и свернул к размытым контурам парка.

Парк уже давно можно было бы звать лесом, если бы не аллеями посаженные липы и березы. Правда, березы покривились, липы росли вольно, мощно, но все же линии посадок угадывались с первого взгляда.

Там в горьковатом воздухе танцевали, будто подвешенные на ниточках, березовые легкие листья. Липовые листья были тяжелее, поэтому быстро шлепались в поредевшую сухую траву.

Грустные тропинки парка выводили к двум храмам: желтому, круглому, так называемому «под звоном», – его колокольня тянулась в скучное небо из центра здания, и к бело-малиновому, с куполом, чем-то похожим на высокий кусок мороженого, облитого густо и щедро малиновым тягучим сиропом. На куполе второго храма вместо креста стояла крылатая длинноволосая фигура с крестом на плече. Фигура поблескивала фальшивым золотом.

Чёрт никогда не видел ничего подобного.

Он дошаркал до лавки, стоящей поодаль от бело-малинового храма, сел.

На соседней лавке курила молодая женщина в легкой голубой куртке и «вареных» джинсах. У нее были прямые длинные волосы, гладко расчесанные, светлые, будто фарфоровые, глаза и равнодушное выражение лица.

Чёрт немного расслабился в заброшенной усадьбе. Растерянная его душа успокоилась, как река после половодья, поэтому он не сразу заинтересовался молодой женщиной в этом пустом парке, у этой странной церкви. Женщина сидела и курила не шевелясь, не обращая внимания на Чёрта. Ей было зябко, поэтому она задернула молнию на куртке до самого подбородка.

Из-за угла церкви появилось несколько человек. Дядька впереди закричал:

– Вы экскурсовод?

Вместо ответа она встала, бросила окурок под ноги, в опавшие листья, прижала мыском сапога, сделала приглашающий жест рукой.

Группа экскурсантов окружила женщину, та что-то тихо, быстро и монотонно стала объяснять. Когда ей надо было обратить внимание экскурсии на храмы, она вытягивала в воздух тонкую руку и водила ею туда-сюда.

Вскоре группа ушла, удовлетворенная разъяснениями, женщина вернулась на скамейку. Но не прошло и пяти минут, как появилась следующая группа. Сцена повторилась: мужчины и женщины обступили ленивым, праздным кругом экскурсовода, следя за пируэтами легкой руки.

На третьей группе Чёрт стал прислушиваться к однообразному монологу молодой женщины.

– Вы видите нетипичное украшение купола. Вместо креста – фигура… У этой скульптуры есть таинственная легенда. Говорят, мастер, создавая ее, имел в виду реальное историческое лицо – рыцаря Адо. С тех пор аллегорическая фигура ангела носит имя Адо… Раньше этот Адо стоял в парке немецкого барона… К подножию статуи под Новый год стекались толпы людей, потому что существовало поверье: кому Адо поклонится, тот хороший человек… Затем скульптуру за баснословные деньги купил русский помещик, привез сюда, водрузил на купол этой летней церкви, которую вы перед собой видите… По сути дела, помещик заточил Адо в собственном имении. Если хотите, можете проверить, правда ли Адо выделяет хороших людей…