Татары. История возникновения великого народа - Эдуард Паркер Страница 17

В период до нашей эры ничего определенного относительно политической силы тунгусов не известно. Однако поскольку великий завоеватель хунну Модэ нанес поражение тунгусскому государству, тунгусы были силой организованной и, возможно, существовали бок о бок с хунну, корейцами и другими народами на протяжении многих столетий. Если у них и не было монархии, то была, по крайней мере, республика или несколько республик. После победы Модэ оставшиеся в живых тунгусы нашли прибежище у гор Ухуань в современной Восточной Монголии, отсюда, собственно, и название народа. Что до их обычаев и уклада жизни, здесь они во многом похожи на хунну: тунгусы были прекрасными наездниками и находились в постоянном движении, перегоняя свои стада на новые пастбища. У них не было постоянного места обитания, жили тунгусы в юртах, всегда обращенных на восток (юрты современных монголов обращены на юго-восток). Иногда они охотились на птиц и зверей. Основной пищей было мясо, они пили кумыс и использовали птичьи перья для шитья одежды. Однако в одном они отличались от хунну: основой рода считалась мать и, хотя в приступе гнева им ничего не стоило убить брата или отца, сама мысль о том, чтобы поднять руку на мать, представлялась кощунственной. Убийство членами одного рода друг друга не порождало междоусобной вражды и кровной мести. Подобно хунну, тунгусы брали в жены вдов своих отцов и старших братьев. Из одного не очень разборчивого китайского источника явствует, что сыновья женились на вдовах только в том случае, если у покойного не было братьев. Если же не было ни братьев, ни сыновей, вдова переходила к дяде по отцовской линии. Предполагалось, что после смерти вдова должна была воссоединиться в загробном мире со своим первым супругом. Как и хунну, тунгусы презирали старость и немощность. Титул вождя не был наследственным, вождем становился человек мудрый, сведущий в военном искусстве и обладающий административными качествами. (В этом тунгусы опять-таки отличаются от хунну, и, как мы увидим позднее, когда перейдем к истории катаев, благодаря этому обычаю государство тунгусов превратилось в чистого вида республику, с «президентом» и, может быть, даже «вице-президентом».) У каждой общины, состоявшей из нескольких сотен или тысячи юрт, был свой вождь. В отсутствие письменности приказы передавались при помощи зазубренных кусочков дерева. У тунгусов не было длинных фамильных имен, в качестве таковых использовались имена наиболее доблестных вождей. (Как выяснится позже, династии Тоба, Мужун, Тугухунь взяли свои имена у тунгусских вождей.) У каждого человека было свое стадо и своя собственность, ни один человек не служил другому. Брачные союзы всегда начинались с тайного выкупа и похищения невесты.

Затем, через три – шесть месяцев, являлась сваха с подарками, в качестве которых фигурировали лошади, быки или овцы. Зять возвращался в семью жены, где каждый приветствовал его, но сам он никаких даров родителям не преподносил. Прожив в семье жены один или два года, он возвращался домой, наделенный щедрыми подарками. Дом и обстановка принадлежали жене, имевшей отдельную собственность. Муж советовался с супругой по всем вопросам, за исключением тех, что касались войны: отсюда обычай вести генеалогию по материнской линии. Отец и сын, мужчины и женщины – все коротко подстригали волосы. Однако по достижении брачного возраста позволено было отращивать волосы, их разделяли на пробор и собирали в пучок на макушке, поверх которого носили красочный капор с подвесками. «Они отмечают, когда птицы приносят потомство, чтобы различать времена года, а по крику определенной птицы понимают, что настало время сеять зерно. На полях произрастает просо разного рода, а также злак, созревающий в конце ноября. Они готовят что-то вроде пива, а для приготовления сброженных напитков пользуются китайскими дрожжами. Они делают луки, стрелы, седла и уздечки. Из металла изготовляют оружие, а женщины выделывают кожу, ткут полотно и сбивают войлок. Они не имеют представления об иглоукалывании и лекарствах: больных лечат моксой (палочками для прижигания кожи) или кровопусканием, горячими камнями, заклинаниями к невидимым силам и так далее. Высшим проявлением доблести считается смерть на поле боя. Тела покрывают саваном и помещают в гробы. Покойного принято оплакивать, но погребение сопровождается танцами и песнями. Лошадей, одежду и украшения покойного сжигают, вместе с откормленными собаками, чтобы они могли последовать за покойным. Собаки считаются важной составляющей похоронного ритуала, ибо они могут привести душу к Красной горе, расположенной в тысяче ли к северо-западу от Ляодуна». «Ночью накануне похорон родственники и друзья собираются вместе и усаживаются в кружок. Собак и лошадей проводят мимо сидящих людей, а один или два плакальщика бросают им пищу. Двое мужчин произносят заклинания, чтобы душа могла беспрепятственно, без страха перед вампирами достичь Красной горы. Затем лошадей, собак и одежду сжигают. Этот народ испытывает сильный страх перед духами и призраками. Они поклоняются Небу, Земле, Солнцу, Луне, планетам, горам, долинам и доблестным вождям, перешедшим в мир иной. В их честь закалывают быков и овец. Перед едой или питьем совершают благодарственное приношение. По их обычаям, за неподчинение вождю или постоянные кражи виновный приговаривается к смерти. Кланы сами карают своих убийц, однако, если кровная месть затягивается на длительное время, за разрешением вопроса обращаются к главному вождю. В качестве компенсации за отнятую жизнь от виновника принимают быков и овец. Нет преступления в том, чтобы убить отца или старшего брата. В случае если ни один клан не соглашается принять дезертира или бунтовщика, схваченных главным вождем, их отправляют в пустыню, кишащую змеями, с северо-востока иногда появляются кочевники Кульджи, а с юго-запада – канкали».

После завоевательных походов Модэ количество орд и их мощь значительно сократились. Они принуждены были платить хунну регулярную дань быками, лошадями и овцами. Если дань не была готова к условленной дате, хунну уводили жен и детей. Однако после крупной победы китайцев над хунну в 120 году до н. э. ухуань были оттеснены в теперешнюю северную часть провинции Чжили между Калганом, Долонором, Джехолом и Мукденом. Здесь они служили китайцам разведчиками и являлись чем-то вроде буферного государства. Главный вождь или вожди раз в год являлись к китайскому императору. Китай назначал своего наместника, который должен был надзирать за ухуань и препятствовать их контактам с хунну, точно так же как маньчжурский амбань (титул высших китайских чиновников) следил за тем, что происходит в Тибете. В период между 86 и 73 годами до н. э. ухуань окрепли, набрались сил и даже осмелились осквернить могилы шаньюев, желая отомстить за все зло, что Модэ причинил их народу. В результате они потерпели поражение, а китайцы, как мы уже видели, воспользовались этой возможностью, чтобы пнуть лежачего. Попытки совершения набегов окончились неудачей. Ухуань постепенно склонялись к союзу с Китаем и, наконец, присягнули ему на верность. Это почти все, что мы знаем об истории народа ухуань в период до начала нашей эры.

В процессе подготовки своей крупномасштабной экспедиции, призванной покончить с хунну, узурпатор Ван Ман направил военачальника (того самого, кто возражал против непрактичности такого подхода) к ухуань, чтобы набрать там боеспособное войско. Жены и семьи солдат остались на попечении префектов в качестве заложников. Ухуань вскоре устали ждать, кроме того, им не по вкусу пришлись смена климата и перспектива надолго застрять в незнакомой стране. Они подняли мятеж и ударились в грабежи, вследствие чего все заложники были хладнокровно убиты. Произошедшее в очередной раз побудило большую часть вождей перейти на сторону хунну и вызвало чувство жгучей ненависти к Китаю, на границы которого ухуань стали совершать набеги вместе с другими татарскими племенами. День ото дня росла сила народа ухуань. Постепенно им удалось оттеснить соперников к северу пустыни. Отправив свое войско в поход против ухуань (45 год н. э.), основатель Второй династии, или династии Поздняя Хань, лишь усугубил ситуацию. Впрочем, путем подкупа и обещаний титулов и подарков китайцы вынудили (49 год н. э.) народ ухуань расселиться вдоль Великой стены на территории от Северного Шаньси, близ современного Пекина и до границ с Кореей: здесь они по-прежнему выполняли обязанности разведчиков, действуя против хунну и сяньбийцев, о которых чуть позже. Китай снова назначил наместника, резиденция которого располагалась недалеко от Калгана. Был даже разработан план по управлению народом ухуань. Автором его был Бань Бяо – умудренный опытом государственный деятель, сочинивший дипломатичное послание, призванное урегулировать взаимоотношения двух соперничавших между собой шаньюев. В течение двух последующих столетий ничего важного в жизни ухуань не происходило. По-прежнему совершались набеги, вспыхивали гражданские войны, заключались союзы, плелись интриги вместе с хунну и против них, поднимались восстания и происходила миграция населения. Однако никаких существенных сдвигов не было, как не было и выдающегося человека, способного выявить скрытый потенциал ухуань. Фактически ухуань так никогда и не достигли сколько-нибудь значимого положения, в отличие от своих родичей сяньбийцев, о которых мы сейчас и поговорим.