Страны Белого Слона. Правда и вымыслы - Кирилл Котков Страница 17

Это заблуждение является порождением т. н. «кризиса рохинджа» 2017 г. и своим возникновением обязано как неверно понятой информации, так и тому, что СМИ мусульманских стран пытаются подать ситуацию в Бирме/Мьянме в духе того, что «бирманцы угнетают мусульман».

На самом деле термин «рохинджа», широко вошедший в употребление только с 1990-х гг., обозначает бенгальцев, начавших селиться в северо-западной части Аракана с XIX в. В Бирме/Мьянме они считаются нелегальными иммигрантами. Во многом это действительно так, поскольку значительная часть из них поселилась в стране во второй половине ХХ в. Гражданами страны они не являются, поэтому официальная статистика не учитывает их в составе населения. Однако, кроме пресловутых рохинджа, в стране живут и мусульмане, считающиеся её гражданами. По последним данным (на 2014 г.) таковые составляют около 2,3 % населения Бирмы/Мьянмы, или 1 млн 147 тыс. 495 чел. ^[15] при общем населении страны 54,1 млн чел., причём основная масса мусульман проживает в городах страны.

Впервые мусульмане появились в Бирме ещё в Средние века в качестве купцов, торговцев, а также наёмников в армии араканских королей. Потомки бенгальских и афганских наёмников, служивших в армии Аракана, со временем образовали отдельный этнос – каманы (букв. «лучники»). В настоящее время насчитывается примерно 45 тыс. каманов. Исторически они компактно проживали на острове Рамри у араканского побережья, но в наше время многие из каманов живут и на материке, не только в штате Аракан, но и в самом крупном городе Бирмы/Мьянмы – в Янгоне. Ещё одной этнической группой мусульман, с давних пор проживающей в штате Аракан, являются мьей ду – потомки пленных бенгальцев, обращённых в рабов, а затем ставших отдельным этносом. И каманы, и мьей ду говорят на араканском диалекте бирманского языка, и лишь вероисповедание отличает их от араканцев.

После того как Аракан вошёл в состав Бирмы в 1785 г., король Бодопая (1782–1819) стал первым правителем, признавшим официально существование в стране мусульманской общины. По его разрешению для мусульман было построено 40 мечетей. Главой мусульманской общины страны был назначен богослов Абид Шах Хуссайни родом из Афганистана.

В 1851 г. в стране отметился чиновник У Бейн – по вероисповеданию также мусульманин, – предложивший использовать оказавшиеся ненужными тиковые балки от королевского дворца (перевезённого из прежней столицы, Авы, в Амарапуру) для постройки моста над протокой, соединяющей две части озера Таунгзаман. В настоящее время Мост У Бейн является самым длинным тиковым мостом в мире.

В 1857 г. король Миндон даже повелел построить мечеть прямо на территории кремля в столице страны г. Мандалае для нужд бирманских солдат-мусульман.

Число мусульман резко возросло после того, как Бирма в результате трёх войн с англичанами стала британской колонией в 1885 г. С середины XIX в. в страну понаехало немало мусульман из Индии, которые в массе своей обосновались в таких городах и местечках, как Янгон, Моламьяйн, Мемьо, Мейтхила. Этнически и религиозно они были разнородны. Наряду с суннитами в стране появились и шииты, для которых в Янгоне была построена отдельная мечеть. Самым известным мусульманином колониальной эпохи, безусловно, является последний император Великих Моголов Мухаммад Зафар Бахадур-шах, сосланный в Бирму после подавления сипайского восстания, его могила находится в Янгоне и является святым местом для мусульман-суфиев.

В конце XIX в. в стране появились и китайские мусульмане, т. н. пантэи, бежавшие в Бирму после подавления восстания мусульман провинции Юньнань в конце 1870-х гг. Китайские мусульмане обосновались в таких местах, как Старый Лашо, и в некоторых других поселениях северо-востока страны. В ХХ в. многие китайские мусульмане занялись операциями, связанными с торговлей наркотиками в районе Золотого треугольника.

В отличие от рохинджа, каманы, мьей ду, а также т. н. «городские» мусульмане достаточно хорошо интегрированы в жизнь бирманского общества. Многие из них уже не говорят на языках своих предков (родным языком является бирманский) и носят бирманские имена. Одежда многих из них также не отличается от бирманской, и лишь белые шапочки выдают в них последователей магометанства. Вопреки мнению многих жителей мусульманских стран, бирманские мусульмане отнюдь не живут в состоянии «осаждённой крепости» и не приветствуют рохинджа, считая, что последним не место в Бирме/Мьянме, поскольку они – вернее, орудующие среди них террористы – вносят раскол между мусульманским меньшинством и буддийским большинством страны. В то же время надо признать, что бирманское правительство препятствует контактам местных мусульман с рохинджа, опасаясь проникновения в местные мусульманские общины радикальных идей.

Таким образом, рохинджа и бирманские мусульмане – это «две большие разницы». Более того, сами бирманские мусульмане отнюдь не представляют собой этнического и религиозного единства.