Османская Турция. Быт, религия, культура - Рафаэла Льюис Страница 16

Рабов-евнухов либо покупали, либо доставляли в качестве дара султану от губернаторов Египта и других провинций. Рабов кастрировали в Судане египетские христиане во время ежегодных переходов караванов из Дарфура в Сеннар, поскольку закон запрещал мусульманам заниматься этим. Их обучали и воспитывали так же, как и дворцовых пажей, и до поступления на службу они жили вне гарема. На службе рабы-евнухи могли делать карьеру, проходя четыре ступени. Самые высокопоставленные из евнухов приобретали большую власть и престиж, главный евнух постепенно становился одним из основных должностных лиц империи. В апартаментах основной секции дворца служили также немало евнухов, которые вместе с пажами, готовившимися к государственной службе, подносили кофе, раскуривали трубки, хранили тюрбаны, выполняли функции парикмахеров и музыкантов. Это были представители внутренней службы дворца, которая включала весь обслуживающий персонал султанских покоев и всех жилых зданий.

Внешняя служба дворца не занималась исключительно дворцовыми делами, поскольку состояла из чиновников, напрямую связанных с армией и государственными службами. Именно благодаря этой службе рабы приобретали высокий статус. Такие традиционные титулы, как главный носитель штандарта, главный смотритель конюшен, главный сокольничий и начальник службы водоснабжения, носили люди, занимавшие весьма почетные посты. Например, главный садовник был в некотором отношении наиболее влиятельным должностным лицом во дворце, поскольку под его началом было 2000 человек, из которых садоводством занимались немногие. В его распоряжении были сторожа, стража у ворот и на различных площадках, его люди патрулировали небольшие порты вокруг залива Золотой Рог и на Босфоре, он командовал почетным караулом султана, повелевал официантами, конюхами и барочниками. Он отвечал за доставку и приготовление к султанскому столу мяса животных и птиц, уборку мусора и отходов из дворцового комплекса, за дисциплинированность сказителей, акробатов и прочих людей, развлекавших обитателей дворца. Именно под его руководством проводились допросы и казни провинившихся придворных.

Помимо алебардщиков гарема за безопасность дворца отвечали четыре отряда лучников, набиравшихся из янычар, блестящая личная гвардия султана, воины, служившие посыльными, охранниками и солдатами эскорта, а также гвардия знати.

Город за пределами дворца состоял из определенного числа кварталов – махалля, обычно окружавших мечеть, а также церковь или синагогу, – если эти кварталы были заселены преимущественно немусульманскими жителями. В каждом квартале имелись торговые лавки, баня и открытый рынок. Названия некоторых махалля отражали главную достопримечательность квартала. Так, название Кагитхане происходило от бумажной фабрики, бравшей из источника воду, которая прославилась способностью отмывать вещи без применения мыла. Купцы, привозившие по пыльным дорогам тюки дорогих шалей из Индии, погружали их в источник. Вода не только отлично очищала их от пыли, но и восстанавливала цвет. Название Тупхане происходило от мастерской по литью пушек. Одна из них выстрелом ежедневно оповещала о восходе и заходе солнца, о рождении ребенка у султана или о смерти казненного – важного государственного преступника, об отъезде султана из города или его возвращении, о начале и окончании Рамадана и других священных дней, о военных победах или прибытии в период войны ужасных грузов – отрезанных ушей и носов, которые складывали у ворот сераля. Другие кварталы носили названия, взятые от дня работы рынка на главной улице, например, Салипазари – рынок во вторник, или же от наименования анатолийских и балканских населенных пунктов, откуда родом были жители квартала, например, Йенимахалля, обитатели которого происходили из Йенишехира. Большинство махалля отличались вполне определенной репутацией. Например, грозные дубильщики Стамбула, которые принадлежали к одному из старейших и влиятельных цехов, поселились после завоевания Византии в Йеди-Кале, Семи башнях, и захватили там карантинный лагерь. Там путников, проходивших через районы эпидемий, изолировали на семь дней, прежде чем им разрешалось войти в Стамбул. Дубильщики превратили лагерь в ряды лавок, своих и мясников, – коллективное предприятие. Вскоре это место стало густонаселенным, неряшливым и шумным пригородом холостяков, потому что в нем из-за неприятного запаха не смели показываться сколько-нибудь респектабельные женщины. Стражники редко искали в этом квартале воров и убийц, скрывавшихся от закона, – сами дубильщики ловили преступников и заставляли их собирать собачьи экскременты – необходимый компонент технологии дубления. Поскольку всем дубильщикам в период обучения ремеслу приходилось этим заниматься, их затея, хотя и непривлекательная, не была лишена смысла: в ряде случаев преступники совершенствовались в ремесле и становились в этом жестоком, неуправляемом сообществе подлинными мастерами дубления. Во время войны дубильщики были обязаны поставлять 5 тысяч стойких воинов, а в мирное время сумели заслужить репутацию самых преданных султану людей, с которыми побаивались встречаться в бою даже янычары.

С другой стороны, богатый квартал Эюб, у вершины бухты Золотой Рог, славился своей красотой и спокойствием. Там находилась самая важная святыня мусульман в Европе – захоронение одного из сподвижников пророка Мухаммеда, Эюб аль-Ансари, павшего там в битве с неверными. Вокруг его гробницы с прекрасным куполом, объекта паломничества, вырос комплекс мечетей и медресе, бань и богаделен, караван-сараев и базаров. Все постройки выполнены в благородном и привлекательном стиле традиционной оттоманской архитектуры. Вокруг гнездились на куполах и свободно расхаживали аисты, а у подножия холмов, среди кипарисов, были гробницы тех, кто с приходом последнего часа выбрал место захоронения рядом с гробницей святого воина. В квартале Терсане (судоверфь) содержались султанские барки и их экипажи, а вокруг них располагалась стража: в Касимпаша размещались арсенал и тюрьмы – мрачное соседство для жителей района. В цыганском квартале Балатмахалля проживали потомки цыган, переселившихся из Балата, они по традиции занимались изготовлением плетеных корзин, предсказаниями судьбы и коневодством. В Кагитхане на лугах с сочной травой пасли султанских коней, а возле находившейся здесь знаменитой протоки жители города любили устраивать пикники. На азиатском берегу Босфора располагался Ускюдар, через который проходили все путники из Анатолии, Аравии, Персии и Индии, перед тем как перебраться на другой берег в центр города. Этот район славился одиннадцатью своими гостиницами. В одной из них, построенной Михримах, дочерью Сулеймана Великолепного, путник мог отдохнуть и обдумать свои дела. Во время трехдневного пребывания он получал свободные апартаменты, двухразовое питание, свечу на ночь, фураж для своей лошади или мула. В Ускюдаре же от других путников отделяли прокаженных и помещали в общий номер гостиницы за городом.

Узкие, немощеные переулки, взбегавшие вверх и сходившие вниз по склонам холмов, на которых стоял город, превращавшиеся в грязное месиво зимой и пыльные летом, с кучами мусора и лужами помоев, тянулись к основным мощеным улицам, содержавшимся городской службой в чистоте. Вдоль них располагались здания важных учреждений. Некоторые улицы не имели названий, но распознавались по каким-нибудь значительным объектам поблизости или по знаменательным событиям прошлого, хорошо известным всем, живущим в этом городе, а пришлому приходилось искать улицу, расспрашивая о ней местных жителей.