Османская Турция. Быт, религия, культура - Рафаэла Льюис Страница 15

Стамбул занимал исключительно выгодное стратегическое положение: контролировал проход между Черным и Эгейским морями. Он служил мостом между Европой и Азией. В Черное море впадали воды Дуная, Днестра, Буга, Днепра и Дона, открывая доступ на Балканы и в Восточную Европу, равно как и в Южную Россию. Господство на южном побережье было ключом к контролю над Тигром и Евфратом, а с выходом к Каспийскому морю открывались пути к верховьям Волги, к Амударье и далее в Индию. Эгейское море и за ним Средиземноморье вели в Грецию, Европу и Африку. В городе сходились торговые пути с Востока и Запада: из Брюсселя, Занзибара, Киева, Самарканда – любой населенный пункт, способный чем-то торговать, находился на пути в Стамбул. Возможно, космополитизм и был главной отличительной чертой города, помимо его политического и административного значения как центра власти по отношению к другим городам империи. Кроме иноземных торговцев, ремесленников и путешественников, которых влекли в город его богатство, слава и возможности, там проживали христиане и евреи, оставшиеся со времен существования Византии либо переселившиеся туда во время миграций. Вдобавок здесь проживали зарубежные послы со своим дипломатическим корпусом. Пригород Галата, располагавшийся на восточном берегу бухты Золотой Рог, был населен главным образом европейцами; большинство жителей этого пригорода, а также и Пера, составляли венецианцы, французы, англичане и генуэзцы, которые селились там как купцы или как представители других профессий, особенно ценились хирурги из Франции. В 1477 году, почти через четверть века после падения Византии, население Стамбула исчислялось 60–70 тысячами человек, три пятых которого составляли турки.

В нижеследующем списке того времени приведено число семей разных национальностей, из расчета, что каждая из них состоит из 4–5 человек: турецких – 9753, греческих – 3743, еврейских – 1647, армянских – 818, крымских христиан – 267, цыган-мусульман – 31.

Кроме того, имелось 3667 торговых лавок, в них, согласно обычаям того времени, никто не проживал постоянно. Через сто лет общее население города выросло до 500 тысяч, 58 процентов которого составляли мусульмане и 42 процента – неверные, то есть христиане и евреи.

Средоточием жизни Стамбула являлся дворец султана – сераль, – хотя он и располагался поодаль от города. За его стенами были правительственные учреждения, суд и апартаменты семьи султана. Внутреннее пространство дворцового комплекса делилось на несколько отдельных секций с воротами и стражей при каждой. В секции помещалось несколько павильонов и одно-двухэтажных зданий с двориками и садами. Весь дворцовый комплекс занимал огромное пространство и был огорожен высокой стеной.

У входа во дворец располагался двор янычар, через который проходили тысячи людей разного звания на заседания дивана или для встречи с султаном. Там проходили также вереницы верблюдов с грузами оружия и продовольствия для дворцовых нужд, а также с ценностями – налогами, собранными чиновниками для султанской сокровищницы. Во дворе росло громадное дерево, под кроной которого стояли два небольших столба, предназначенные для казни приговоренных к смерти через отсечение головы. Как устрашающее напоминание о судьбе всех врагов султана их трупы выставляли на обозрение, иногда в знак особых провинностей голова жертвы помещалась между ее ног.

Двор вел в огороженное место, где помещались официальные учреждения и кабинеты. Там заседали государственные советники, султанский диван, который собирался еженедельно с субботы до вторника. Когда султан направлялся на заседание дивана, по обе стороны на протяжении его пути стояли люди, громко окликая монарха и потрясая над головой своими прошениями. Время от времени султан останавливался и давал знак сопровождавшему его дворецкому, который принимал аккуратно сложенный лист бумаги у счастливца и опускал его в свою шелковую сумку. Позднее прошение рассматривали и по нему выносили решение. В этом месте помещалась также Площадь собраний, где под широким навесом галереи стоял трон для государственных церемоний, таких, как восшествие на престол, официальное приветствие по случаю религиозного праздника, или происходила подача прошений и жалоб. Галерея подчеркивала роль городских собраний на площади, перед шатром султана, во время войны и давала возможность увидеть монаршую особу, хотя позднее подданные редко видели султана, исключая дни, когда проводились большие общегосударственные мероприятия.

Между внешним и внутренним дворами помещались двойные средние ворота, в небольшом пространстве между которыми совершались казни тех, кого приговаривали к смерти путем удушения или удара кинжала. Тайный ход вел от этого места в помещение дивана, так что повеления о казни могли доставляться очень быстро, и четверо безгласных палачей стояли в проемах ворот, чтобы привести в исполнение приговор суда.

В дворцовом комплексе располагались мечети и школы, больницы, библиотеки, казармы, бани и фонтаны, охотничьи вольеры и спортивные площадки, кухни, сады. Все это было необходимо для поддержания соответствующего уровня жизни монарха, называемого «Властителем века». Общественные и частные здания в соответствии с традициями османской архитектуры снаружи выглядели простыми и строгими, богатство декора приберегалось для внутренней отделки помещений. Легкие просторные летние павильоны, куда перемещался двор в жаркую погоду, были приподняты над землей и доступны для освежающего ветра с моря, оттуда открывались великолепные виды на море и побережье Босфора. Интерьеры султанских комнат представляли собой шедевры декоративного искусства, но рядом с этой красотой и роскошью помещались ремесленные мастерские и конюшни, кухня, угольный склад и арсенал. Фактически в серале осуществлялись бесчисленные виды работ, что делало его городом в городе. Неудивительно, что в дворцовой кухне трудилась тысяча поваров и помощников, которые готовили пищу 5–10 тысячам человек ежедневно. Они потребляли в год 30 тысяч кур, 22 500 овец и баранов, рассолы, сладости и шербеты потреблялись в количествах, которые казались современникам непомерными.

Наиболее интимным помещением дворца, наглухо отгороженным от других, был гарем, в котором жили в уединении наложницы султана. Единственный вход в гарем был через две двери, железную и медную. Каждый вечер главный евнух получал ключи от стражников, которым возвращал их, когда те заступали на вахту утром. Помимо султана и евнухов, позволялось изредка посещать гарем «самым ближайшим» родственникам наложниц, таким, как отец или брат, и то под строгим наблюдением. Это был довольно замкнутый мир, тщательно охраняемый отрядом балтаджи – алебардщиков, функции которого выходили далеко за пределы официальных обязанностей. Одним из подразделений командовал главный евнух, другое – возглавляемое командиром – славилось своим усердием и отличалось своеобразными головными уборами с длинными кисточками, служившими шорами. Казармы отряда, существовавшие по принципу самообеспечения – со спальнями, общими комнатами, арсеналом, камерой хранения личных вещей, мечетью и баней, – располагались недалеко от стен гарема. За пределами этих помещений, куда входили через Врата счастья, никто не мог без соизволения султана, считавшегося почти божеством, вымолвить слово или посмотреть на него. Наиболее влиятельными женщинами в гареме были мать султана и четыре главные наложницы, поскольку немногие султаны официально регистрировали брак. Все они располагали отдельными апартаментами, своими слугами и редко виделись друг с другом. В гареме обитали четыре категории рабов: те, кто обслуживали самого султана, те, кто обслуживали женщин гарема, те, кто недавно поступили на службу и готовились подняться после обучения до двух вышеупомянутых категорий, и, наконец, те, кто выполняли самую черную работу. Кроме того, в гареме служили смотрительницы, ответственные за дисциплину и финансы, а также охранники-евнухи, через которых женщины поддерживали связь с внешним миром. Большинство наложниц являлись иноземными рабынями, которых купили в возрасте 10–11 лет для службы во дворце, или же они прибыли туда вполне обученными в качестве дара от богатых чиновников или губернаторов. Многие из них постепенно получали свободу и затем готовились выйти замуж и в самом деле считались желанными невестами, поскольку, помимо своей изысканности, шарма и красоты, за которую их и выбрали для дворцовой службы, они обладали связями с двором и благодаря этому возможностями влияния.