Антология шпионажа - Анатолий Вилинович Страница 16

Казнь Марии Стюарт была встречена с возмущением во многих европейских столицах. Однако в большинстве случаев дело ограничилось бумажными протестами. Сын Марии Стюарт – Яков, король Шотландии, для вида выражал громко негодование и грозил войной, однако втайне засылал доверенных лиц к Елизавете, заверяя в полной лояльности в обмен на обещание объявить его наследником английского престола. Шпионы доносили Уолсингему о каждом шаге шотландского короля. Английскими агентами были самые доверенные слуги Якова. Любознательность Уолсингема распространялась на все стороны жизни соседнего монарха – от его любви к собакам и до, заведомо менее теплых, чувств к королеве Елизавете.

По-иному повел себя лишь Филипп II. Он получал подробные сведения о заговоре Бабингтона и был обманут насчет того, кем было затеяно все это дело. Но он не терял надежды на мщение. Глава католической контрреформации продолжал подготовку еще невиданной по размерам эскадры – «Непобедимой армады». Она должна была высадить испанскую армию в Англии и погасить опасный очаг ереси, ставший на пути планов создания «универсальной», мировой монархии с центром в Мадриде. В своих планах Филипп II рассчитывал по-прежнему опираться на помощь римского папы и иезуитского ордена, считавшего могущество испанского короля залогом укрепления и распространения католицизма.

Новый папа Сикст V, суровый и энергичный политик, на словах деятельно поддерживал начинание мадридского двора и даже обещал денежную субсидию в миллион золотых дукатов, правда, с осторожной оговоркой о выплате ее частями и, главное, после высадки испанской армии.

Один итальянский историк, Г. Лети, живший во второй половине XVII в., рассказывает в этой связи интересную историю. Английское правительство направило к Сиксту V тайного агента, некоего дворянина Карра (явный псевдоним), католика, большинство родственников которого были протестантами. Карр был знаком с Сикстом V и с его любимым племянником Александром Перетти. Агент знал, что отношения между главой католической церкви и испанским королем были далеко не такими дружескими, как это казалось с первого взгляда. Папа стремился присоединить к своим владениям Неаполитанское королевство, в котором хозяйничали испанцы.

Приехав в Рим, английский разведчик получил с помощью Перетти аудиенцию с Сикста. Папа рассыпался в комплиментах королеве и даже отпустил тяжеловесную шутку – ему, Сиксту, и Елизавете следовало бы пожениться, чтобы подарить миру нового великого монарха, равного Александру Македонскому. В другом случае он намекнул, что Елизавета могла бы оказывать побольше помощи нидерландским еретикам, дабы связать руки испанскому королю.

Карр, который был одновременно и разведчиком и тайным послом, формально выдавал себя за эмигранта. Английское правительство для вида даже конфисковало его имения. Испанскому послу, разумеется, не могли нравиться частые визиты англичанина к папе, но тот разъяснил встревоженному представителю Филиппа II, что он, наместник святого Петра, принимает Карра исключительно из милосердия, как пострадавшего за верность католической вере.

Заручившись связями в верхах римского клира, Карр познакомился и с кардиналом Алленом, выуживая у того сведения об английских эмигрантах. В это же время Филипп II сообщил Сиксту о своих планах, прося благословения, а папа передавал полученные сведения в Лондон. Возможно, именно таким путем английское правительство получило дополнительные данные и о заговоре Бабингтона, хотя оно вряд ли нуждалось в них.

Папа выдал Филиппу II субсидии на завоевание еретической Англии. Однако самая мысль об этой вынужденной трате добрых церковных денег на то, чтобы приобрести для испанского короля еще одно владение, приводила Сикста в исступление. Испанский посол доносил Филиппу II, что его святейшество постоянно находится в состоянии гнева, бранит слуг и в ярости бьет посуду.

У Синкста V были серьезные основания не прерывать тайных переговоров с Лондоном – впоследствии он даже заговаривал о посылке английских войск в Италию для изгнания испанцев из Неаполя. Недаром Сикст V враждовал с иезуитами и, быть может, даже был отравлен ими.