Легенды первых лиц СССР - Алексей Богомолов Страница 16

Если Брежнев смотрел хоккей дома, то, по воспоминаниям Владимира Медведева, он не мог находиться у телевизора один. И обязательно просил кого-нибудь из сотрудников охраны составить ему компанию.

Поездки Брежнева на хоккей были всегда «голо-в-ной болью» для подразделения личной охраны 9-го управления КГБ. Всё-таки 12 тысяч зрителей, мало ли что могло произойти. Поэтому подготовка проводилась очень тщательно. О том, будет Брежнев на игре или нет, можно было догадаться по ряду признаков. Во-первых, уже за час-полтора до игры на всех перекрёстках по пути его следования стояли офицеры ГАИ. Во-вторых, для транспорта (кроме автобусов с хоккеистами) перекрывался въезд с Саввинской набережной, в-третьих, внутри Дворца спорта рядом со штатными контролёрами появлялись крепкие и аккуратно подстриженные молодые люди в строгих костюмах. У некоторых из них были за ухом наушники. Завсегдатаи Лужников узнавали их сразу и между собой называли «радистами».

Об одном случае из работы брежневской охраны вспоминал Анатолий Васильевич Фролов, в 1976–1983 годах заместитель начальника отдела 9-го управления КГБ, в функции которого входило обеспечение безопасности руководителей партии и правительства:

— В Лужниках он [13]часто был, и когда ему позволяло здоровье, он почти не пропускал матчи наших первых команд — ЦСКА, «Динамо». Очень любил ездить туда. Там всё было взято под контроль, я почти не помню случаев, которые были бы тревожными, опасными. Был, правда, один эпизод… Там есть ложа, особая зона, она огораживается, стоят охранники вместе с билетёрами, они пропускают людей по билетам и пропускам. И вот… эпизод был такой, я сам его помню.

Не было никого из охраняемых лиц, ещё не приехали, вдруг появляется вице-адмирал, весь в орденах, в морской форме, проходит и садится в зоне. У нас там был Олег Иванович, который занимался этим объектом. Я говорю: «Олег Иванович, а что это у нас за адмирал здесь?» — «Да он часто приходит». Я говорю: «Вы у него когда-нибудь документы проверяли?» — «Да, вроде проверяли, я уж сейчас, — говорит, — не помню. Но он довольно часто ходит». «Ну, — я говорю, — тогда проверьте». Проверил, документов у него не оказалось никаких. А потом выяснилось, что он человек, который никакого отношения к начальственному составу флота не имеет. Пригляделся, приспособился к условиям. Видит, как иногда у нас народ реагирует на высокие чины, звания, и так далее… Это оказался человек с травмированной психикой, накупил себе обмундирования и орденских колодок, одевался и ходил на такие мероприятия. Я не знаю, были у него какие-нибудь замыслы, нет, но пришлось прекратить эти посещения. Вот так в принципе на стадион мог бы проникнуть другой человек, уже с преступными и даже опасными замыслами. Такие бывали вещи. Но в период нахождения Леонида Ильича во Дворце спорта никаких нештатных ситуаций не было. По крайней мере, мне об этом неизвестно.

Если в лужниковском Дворце всё было спокойно, то на Большой спортивной арене во время футбольного матча и руководителям, и сотрудникам охраны однажды пришлось поволноваться. Рассказывает ветеран органов госохраны Александр Шаров:

— Один раз весной в Лужниках ложу отделывали и крышу там перекрыли, отремонтировав следующим образом: залили её тонким слоем цемента, стяжку сделали, но не закончили — в Лужниках не оказалось асфальта, чтоб её покрыть сверху.

Начинался большой футбол, приехало почти всё Политбюро, и гостевая ложа тоже полна была. А сотрудники решили проверить козырёк, хотя было видно, что там ничего нет. Ну и прошёл один по самому краю. Стяжка была тонкая и лопнула. Футбол начался, и подул сильный ветер. И вот это весь этот бетон рухнул прямо перед ложей!

Поиски ответственных за ЧП шли довольно долго, «разбор полётов» был как в Лужниках, так и в «девятке». Общими усилиями стороны пришли к консенсусу: признали, что виноваты сотрудники лужников-ских инженерных служб…

Обычно маршрут Брежнева в Лужники проходил от Кремля через Новый Арбат, затем вниз к Моск-ве-реке и далее через Смоленскую, Ростовскую и Саввинскую набережные. Если он ехал по Кутузовскому с дачи в Заречье или городской квартиры, то также выезжал на набережную. Заезжал кортеж генерального секретаря через въезд у реки, а потом сворачивал налево к Дворцу спорта. Лимузины подъезжали вплотную к дверям, расположенным между третьим и четвертым секторами. На время прохода руководителей наружное пространство ограждалось металлическими барьерами, а средняя часть фойе была на особом режиме, двери к секторам закрывались, и около них выставлялась охрана.

А потом, когда все уже находились в ложе, режим снимался, и зрители могли свободно перемещаться по фойе.

В конце 1970-х годов во время подготовки к московской Олимпиаде, как рассказывают ветераны, произошёл небольшой аврал. Дело в том, что набережные Москвы-реки должны были стать ареной для марафонского бега и велогонок. Поэтому Смоленскую, Ростовскую и Саввинскую набережные стали расширять, менять там фонари, укладывать новый асфальт. Делалось это всё летом, и, как говорят, был упущен момент начала первенства СССР по хоккею. Уже был конец августа, и до открытия чемпионата оставалось буквально несколько дней. А маршрут Брежнева-то раскопан и завален бетонными блоками! В самом пожарном порядке был «облагорожен» резервный вариант маршрута: от Нового Арбата по Садовому кольцу до Зубовской и далее по Большой Пироговской улице к Лужникам. За несколько дней были сняты висевшие на растяжках тусклые уличные фонари и установлены бетонные столбы с красноватыми ртутными лампами (такие были только на Новом Арбате, Кутузовском и Ленинском проспектах). Срочно было уложено свежее дорожное покрытие, сделана разметка, установлены новые светофоры. И теперь обитатели Пироговки всегда могли узнать, поедет ли Леонид Ильич на хоккей. За час-полтора до игры на каждом перекрёстке этой в прошлом обычной улицы появлялись молодцеватые граждане в милицейской форме с жезлами и другими необходимыми гаишными атрибутами. Это было самым верным признаком того, что ожидается прибытие «генерального».

Ещё один штрих к картине. Долгое время Леонид Ильич буквально разрывался между двумя привычками: смотреть хоккей и программу «Время». Как бы быстро ни передвигался его кортеж, генеральный секретарь, как правило, не успевал после игры к себе в Заречье или даже на Кутузовский к началу «Времени». Хоккей в лужниковском Дворце традиционно начинался в 19 часов 30 минут. Такое время начала игр было обусловлено тем, что для людей, работавших на производстве, обычным временем окончания работы было 18 часов. За полтора часа они могли без особых проблем с любого конца Москвы добраться до стадиона и заполнить 12-тысячный зал. Но игра шла 60 минут чистого времени, да ещё были два 15-минутных перерыва. Никаких овертаймов в те времена не предусматривалось, разве что в кубковых встречах назначался дополнительный период. Но всё равно игры оканчивались самое раннее в начале десятого. И как говорят люди сведущие, «узнав, что есть мнение», руководство Лужников приняло решение начинать игры на час раньше — в 18 часов 30 минут. И никого не волновало, что обычные болельщики за полчаса не успеют добраться до Дворца спорта (только от метро «Спортивная» нужно было идти 10–15 минут пешком). Поначалу зал заполнялся только ко второму периоду, а потом любители хоккея как-то приспособились и стали сбегать с работы раньше. Зато Леонид Ильич успевал домой к началу любимой телепрограммы… А вслед за главным Дворцом спорта на более раннее время начала игр перешли другие хоккейные катки и футбольные стадионы. Даже те, на которых Брежнев никогда не бывал.