Федор Апраксин. С чистой совестью - Иван Фирсов Страница 16

Весело поглядывая по сторонам, Петр с Федором и Меншиковым размашисто шагал впереди. Отстав на несколько шагов, отдуваясь и пыля сапогами, шли и вполголоса переговаривались Петр Апраксин и воевода.

— Государь-то вроде и устали не ведает. — Воевода вздохнул и вытер пот.

Апраксин улыбнулся:

— Сие завсегда. Потехи с войском в Преображенском денно и нощно, от зари до зари гоняет, и все, как кочет, токмо поспевай за ним.

В монастыре царя ждал гонец из Преображенского от князя Ромодановского. Князь просил царя спешно приехать, успокоить мать.

Поужинав, Петр велел Меншикову собирать что нужно в дорогу, чтобы выехать утром, а Федору Апраксину сказал:

— Ты, Федор, останешься в Переславле, с воеводой вершить дела, а мы возвернемся на той неделе, на постое здеся будем. — Кивнул Дионисию: — Чаю, свидимся, доскажешь речи свои.

Тот поклонился и вышел.

Проводив Петра, Апраксин с воеводой, не заходя на съезжую, направились к устью Трубежа. Вместе с Еремеевым обошли помост для постройки рыбацких лодок.

— Ежели государь задумал ладить карбасы, так лучшего места не сыскать, — высказался Еремеев, — тута и затишок, и приглубая заводь для спуска, а рядышком и сараи для припасов какие изладить.

— Сколь плотников в Переславле? — спросил Апраксин.

— Плотник-то каждый мужик, избу-то многие рубят, токмо для делания судов искус надобен.

— Так ты посмотри таковых.

— Присмотреть-то недолго, да как мужику-то семью кормить, ежели он ни рыбкой, ни пашней заниматься не будет?

— То не твоя забота, государь сполна работным людям жалует деньгу. Поспешай, завтра на съезжую приди и сказывай мне толковых людишек.

Осмотрели с воеводой сосновые делянки.

— Для строения судов надобны дерева без сучьев, — предупредил Апраксин.

Поутру на Казанскую Собакин и Апраксин ехали вдоль озера встречать царскую свиту. Вода у берега уже чуть позеленела, салатным бархатом вилась узкая каемка. Накануне вечером прискакал Федосей Скляев.

— Государь нынче в Троицком ночует, с обозом. Завтра здесь будет.

— Велик ли обоз? — спросил Апраксин.

— Цельная рота, почитай. Мастеровые едут, иноземцы Тиммерман, Брандт и Корт. Железо полосовое везут, пеньку, смолу, холстину.

Апраксин слушал, покачивая головой: «Стало быть, государь по задуманному стелет».

Седьмое лето ходит Федор комнатным стольником у молодого царя. Начинал, когда тому еще не минул десятый годок. Страшное то было время, лихолетье, лилась кровь боярская ручьями, терзали и кончали людей, близких царю, подчас на его глазах. Страдали и невинные. Очумевшие, полупьяные стрельцы жаждали расправиться с братом царицы Иваном Кирилловичем, а по ошибке в полутемных палатах зарубили стольника Федора Салтыкова. С той ужасной поры что-то переломилось в веселом, добродушном царевиче. Так же вроде бы играл и забавлялся с однолетками, выглядел прежним непоседой и шалуном, но изредка какая-то тень набегала на его не по годам умное лицо, заволакивались темные глаза какой-то невысказанной болью и печалью…

У Федора безотцовщина с малых лет, сравнительно тихая и размеренная детская жизнь в семье скромного достатка выработали неприхотливость и непритязательность. Унаследовав от матери неторопливость в действиях, он старался делать все осмотрительно и надежно. Пришлись к месту эти свойства характера при общении с малолетним царем. За минувшие годы не раз неприметно влиял Федор на поступки своего несколько своенравного повелителя. Где-то в шутку подскажет, как-то осторожно одернет. Всюду сопровождал царя: и на богомолье, и на многочисленных литургиях, которые считалось большим грехом пропустить.

Увлекался и сам комнатный стольник разными затеями Петра. Привлекало царя токарное дело, и Федор набил руку в этом ремесле. Начались потехи с войском, и тут стольник поневоле осваивал азы солдатской науки. Строили на пруду струги, и здесь пришлось попотеть, чтобы не отстать от входившего в возраст Петра Алексеевича. А уж после того, как парус заполоскался перед взором царя, жизнь потекла совсем по другому руслу…

Пришпорив коня на взгорке, воевода кивнул на желтые листья березы:

— Солнышко-то, Федор Матвеевич, чай, на зиму пошло?

— Оно, глядишь, жарища-то все поменьше будет.

На горке у массивной каменной часовни всадники остановились, не слезая с коней.

— Бают, сия часовня повелением Ивана Грозного сооружена, — проговорил воевода. — На сем месте будто царица бременем разрешилась при следовании из Александровской слободы.

— Знатное место для встречи государя, — ухмыльнулся Апраксин, и словно в ответ ему запылился проселок за придорожными соснами: показалась царская свита. Сразу же тронулись дальше. Петр ехал посередине, справа Апраксин, слева воевода.

— Обозы поотстали малость, небось к Сергиеву не дошли. Как управился, Федор?

— Все путем, государь. Недостаток в струменте, пил раз-два, и обчелся.

— Пилы везем, другие припасы. Все, воевода, подобру надобно поместить для сбережения.

Легкий ветерок потянул снизу озерным привкусом. Сквозь сосновую кущу просвечивала голубизной зеркальная гладь.

В устье Трубежа Петр первым делом повел Брандта на пристань. Вспрыгнул на карбас, погладил борта, провел рукой по вантам, полез на корму, выпрямился, окинул взглядом озеро:

— А что, Брандт, чем не море?

— Озеро славное, государь, но море поболее намного.

Карбас Брандту понравился.

— Но мы станем сооружать несколько другое. Знатней этого судно. — Брандт попыхтел трубкой.

— Для начала, государь, — посоветовал Брандт, — будем мастерить яхту небольшую, как получится. Потом можно построить другую, в две мачты с палубой. — Карстен знал, что Петру захочется большего. — А там уж будем думать о фрегате.

Петр загорелся:

— Что есть фрегат?

— О, это красивый корабль, наподобие «Орла». Три мачты, две палубы с пушками.

— Сколько пушек?

— Много пушек. Полсотни. Но нам хватит и десяти.

— Почему?

Брандт усмехнулся:

— Для этого озера достаточно, здесь нет неприятеля.

На том и порешили.

На поляне уже орудовали плотники, сооружали козлы для распиловки бревен. Через два дня Апраксин принимал первую возку леса с делянки, загодя выбранной Еремеевым.

Рано утром пришел Петр, долго смотрел, как ладно пилами плотники сновали: вверх-вниз, вверх-вниз, и готовая доска набок отваливалась. Не вытерпел, скинул кафтан, сам полез на козлы. В тот же миг Меншиков всех потешных загнал на козлы, сам с царем в пару встал.

Работа пошла веселее, Еремеев подошел к Апраксину: