Анжелика и московский звездочет - Ксения Габриэли Страница 16

Чаянов спросил, что станется с московским домом мадам Аделаиды. Константин отвечал, что не думал об этом.

– А если бы я предложил вам продать дом вашей покойной матушки? – сказал Чаянов.

– Продать? Не думал об этом. – Не если это ваше предложение, стало быть, и покупатель – вы?!

– Да, я. Хочу завести в Москве открытый дом. Быть может, женюсь…

– Да, ваша супруга умерла, я знаю…

– Умерла молодой…

Брюс поглядывал на них испытующе…

Константину пришло на мысль попытаться расспросить этих двоих, исподволь наведя разговор на попавших в самое недавнее время в опалу.

– Пожалуй, я продам матушкин дом, – согласился Константин.

– Ваша цена? – спросил Чаянов.

– Нет, назовите вы вашу цену! – В сущности, Константин испытывал своего собеседника, желая узнать степень его честности, порядочности.

Но, кажется, Чаянов понял, что Константин испытывает его, и назвал весьма приемлемую цену. Константин согласился, не раздумывая долго.

– Мы покончим с этим делом до вашего отъезда, – предложил Чаянов.

На том и порешили.

Затем разговор продолжился. Чаянов стал расспрашивать Брюса о первой гражданской типографии, которую намеревался учредить государь:

– Верно ли, что именно вы, Яков Вилимович, будете назначены ведать этим учреждением?

– Да, – отвечал Брюс, – полагаю, государь не раздумает. И ведать гражданской типографией буду назначен именно я. – Затем он повернулся к хозяину, радушно угощавшему гостей кофием и сладкими булками, и попросил Константина рассказать подробнее об издаваемых в Париже гражданских календарях, на страницах которых помещались полезные хозяйственные советы, описания церковных праздников, занимательное чтение…

– Мне хотелось бы, – говорил Брюс, – издавать подобные календари и на русском языке.

– Прекрасное начинание! – одобрил Константин, и припомнил добросовестно все, что знал о французских гражданских календарях.

– Однако в России мало кто умеет читать! – Константин все же не удержался от этого замечания.

Но Чаянов надеялся на лучшее:

– Благодаря правильной внутренней политике нашего государя, все больше и больше людей будут уметь читать и писать! – произнес он энтузиастически.

Константин и Брюс дипломатично не стали возражать ему.

Но что-то настораживало Константина. Нет, вовсе не для того, чтобы расспросить об устройстве гражданских календарей, затеян этот разговор! То есть не только для этого!.. Константин чувствовал, что его собеседники сами хотят о чем-то расспросить его. Но покамест он не мог понять, о чем же…

Они говорили друг с другом осторожно, обиняками, намеками, пытаясь что-то выведать. Константин знал, что именно пытается выведать он, но не мог понять, что же интересует Брюса и Чаянова…

– Я достаточно долго не был в Москве, – говорил Константин, – что нового в городе?

Брюс и Чаянов явно не догадывались, что он имеет в виду. Они рассказали о нескольких незначительных происшествиях. Кажется, и вправду никто из знати не попадал в опалу… Впрочем, возможно, таинственная красавица происходила не из Москвы!..

В свою очередь, Брюс деликатно заметил:

– Ходят слухи, будто на дороге из будущей новой столицы в Москву порою орудуют разбойники…

– Нет, – сказал Константин. – К счастью, на меня никто не нападал!..

– То есть ничего необычного, неожиданного с вами не произошло? – спросил Чаянов.

Константин не мог не заметить быстрый сердитый взгляд Брюса, брошенный на Александра Васильевича.

«Вот как! – подумал сын мадам Аделаиды. – Конечно же, этот вопрос задан неспроста и по неосторожности !»

– А что могло случиться? – спросил, в свою очередь, Константин. – Быть может, какая-нибудь неожиданная встреча?

Это была ловушка. Константин поставил капкан и теперь нетерпеливо ожидал, попадется ли дичь! Но, кажется, ожидал напрасно. Брюс поспешил ответить:

– Разве бывают неожиданные встречи на дороге из будущего Петербурга в нынешнюю Москву? – И, ответив вопросом на вопрос, он коротко засмеялся, ясно показывая этим смехом, что шутит.

Но Константин твердо решился не говорить правду.

– Я никого не встретил…

Брюс поспешно, и даже, пожалуй, слишком поспешно, заговорил о том, какие меры предпринимает государь для борьбы с дорожными разбойниками.

Разговор продлился еще некоторое время, затем естественным образом прекратился. Гости попрощались с хозяином.

Константин предполагал почти с уверенностью, что Брюс и Чаянов имеют какое-то отношение к таинственной незнакомке.

«Едва ли она действительно была немой! Возможно, она просто плохо говорила по-русски и потому боялась, что дурное произношение изобличит ее! Быть может, она родственница или служанка Брюса, которой по каким-то причинам пришлось бежать? Но нет, едва ли такая красавица может быть служанкой! Вероятно, Брюс похитил ее у себя на родине и тайно привез в Москву… Возможно, она очень знатного происхождения… Ее ищут… Или все эти предположения нелепы?..»

В следующие несколько дней Константин продал дом мадам Аделаиды Чаянову, совершив все необходимые формальности. Государь принял сына Анжелики-Аделаиды во дворце и беседовал с ним милостиво. Петр сожалел о том, что убийство так и осталось нераскрытым. Но присутствовавшая при беседе молодая государыня вдруг вмешалась, хотя обычно это было ей не свойственно. Обычно она предпочитала молча слушать, а не говорить самой. Но теперь она вдруг сказала:

– Возможно, это преступление еще будет раскрыто… – И лицо ее на миг приняло выражение напряженной задумчивости.

Государь посмотрел на Катерину с легким удивлением. Разговор зашел о проданном доме. Петр пришел в веселое расположение духа и шутил:

– Если Чаянов станет брать пример с Якова Вилимовича, то вполне вероятно, что мы еще увидим этот отличный дом в виде обители самых разнообразных нег и наслаждений!

Константин насторожился:

– Отчего? – спросил он сдержанно.

– Да ты не знаешь! Мой Брюс – отчаянный ловелас. Все окрестные мужики, когда ему приходится ехать по моим поручениям, выставляют своих девок, нарумяненных и набеленных, в надежде тронуть любвеобильное сердце моего шотландца! Он хорошо платит родителям своих любовниц. Но он слишком часто меняет их!..

– Кого? Родителей? – спросила с невинным видом Катерина.

Мужчины рассмеялись.

– Нет, Катенька, не родителей, а любовниц! – отвечал царь, ласково глядя на жену. – Я слыхал, будто он держит у себя даже арапку и никому не показывает ее!

Константин настороженно слушал.