Анжелика и московский звездочет - Ксения Габриэли Страница 15

Константин медленно шел в свою спальню, где его ждала приготовленная ее руками постель. Он не стал звать Илюху и разделся сам. Какое-то время он не решался лечь. Затем нагнулся и припал лицом к жидкой подушке. Ему показалось, будто набитая жестковатым куриным пером, почти плоская подушка все еще сохраняет каким-то немыслимым образом нежный аромат юных женских рук…

Константин откинул перину и лег. Уже засыпая, он сообразил, что красавица бежала в том же платье, в каком он ее застал, то есть без верхней теплой одежды и с непокрытой головой!

«Одна! Без платка, без шубы, на неоседланной лошади!.. Сверхъестественное существо!..» – подумал Константин, засыпая.

Несмотря на ночное происшествие, спал он крепко и проснулся бодрым. На этот раз одел его Илюха. За ночь царапины на лице слуги не исчезли. В комнате, которую возможно было счесть столовой, хозяйка подала постояльцу черный хлеб, нарезанный крупными ломтями, и парное молоке в большой глиняной кружке. Константин завтракал молча, но женщина хотела поговорить и, скрестив руки на груди, сказала:

– Девка-то сбежала!

Она надеялась услышать от постояльца-барина хоть какие-то подробности бегства девушки, появившейся в ее доме так неожиданно и так же неожиданно исчезнувшей. Но Константин молчал, жуя хлеб и отпивая из кружки.

– Слава Богу, ничего с собой не унесла, не обокрала нас! – снова попыталась начать разговор хозяйка.

Константин по-прежнему не намеревался отвечать ей. Но тут, весьма кстати, вошел хмурый Илюха. Впрочем, его хмурое лицо выражало и некоторое торжество. Кажется, он догадался, что ночью его хозяин потерпел такое же поражение, какое он сам потерпел в сенях.

– Каурую лошадь украли, – объявил Илья. Теперь наконец-то Константин соизволил заговорить:

– Я знаю… – Хозяйка и слуга смотрели на него. – Пошли ко мне мужа, – велел он хозяйке.

Она поклонилась в ответ.

Хозяин явился в достаточной степени быстро. Константин объявил, что хочет купить у него лошадь взамен украденной. Разумеется, мужик заломил немыслимую цену. Начался торг. В конце концов барин напомнил, что лошадь украдена на постоялом дворе и украдена служанкой хозяев постоялого двора!..

– А еще следует донести царю, да, да, самому государю, что у тебя на постоялом дворе укрывалась девка не из простых! Должно быть, она дочь какого-нибудь важного лица! Достанется тебе на орехи!..

Угрозы возымели свое действие. Хозяин сбавил цену, и лошадь была куплена, а Константин пообещал ничего не говорить о странной девице в Москве.

* * *

Лошади быстро бежали по накатанному снегу. Погода выдалась ясная. Константин кутался в шубу. Мысли летели в такт резвому конскому бегу…

«…Мать… Бедная Анжелика… моя мать… С непокрытой головой… без верхнего платья… Верхом на неоседланной лошади… Да, сверхъестественное создание!..»

Константин заметил, как смешиваются в его путаных мыслях умершая мать и случайно встреченная красавица. Интересно было бы рассказать о ней Митрию или Андрею… Но он остался без друзей… Не Петру же рассказывать!..

«Но все же я осторожно попытаюсь разузнать о знатных боярах, подвергнутых в последнее время опале…»

* * *

На похоронах Константин невольно разрыдался, что, впрочем, было сочтено совершенно естественным. Царь был с ним ласков, но следствие явно зашло в тупик. Слуги мадам Аделаиды, допрошенные с пристрастием, ничего толкового не сказали. Константин распорядился об устройстве поминального обеда. Сам государь почтил поминки своим присутствием. Многие явились почтить память мадам Аделаиды. О ней сожалели, пытались догадаться, кто же мог убить ее. В конце обеда под влиянием красного вина гости очень оживились. Провозглашались тосты за здоровье государя и государыни, а также и маленькой принцессы Анны! Когда наконец-то начался разъезд гостей, люди подходили к сыну покойной и выражали соболезнование. Внезапно перед Константином вырос неловкий и долговязый юноша, почти подросток, и произнес соболезнующие слова, отчего-то на немецком языке. Константин пожал ему руку, как пожимал всем.

– Что, узнал моего Алешку? – раздался громкий голос государя.

– Так это принц Алексей! – Константин невольно повысил голос.

– Да, это мой Алешка! Подрос, да? – Государь был несколько пьян.

– Да, он очень вырос, – отвечал Константин.

– А престола ему не видать! – проговорил громко государь. И повторил: – Нет, не видать Лешке престола!..

Эти слова слышали все. Константин подумал, что Петр напрасно высказывает столь откровенно свои заветные мысли. Царь стоял по-прежнему рядом с Константином. Принц снова приблизился к ним, снова протянул руку Константину и произнес:

– Примите мои соболезнования! Я понимаю вас, как никто, ведь я и сам с детства лишен матери!..

Это были дерзкие слова. Принц Алексей напоминал всем о давней ссылке своей матери, прежней царицы. Глаза Петра сверкнули мгновенным гневом.

– Ступай вон! – почти крикнул он царевичу. Алексей послушно вышел. Царь сказал Константину, что рад будет видеть его во дворце, поговорил еще с несколькими гостями, затем также уехал следом за своим сыном, которого несомненно ждали суровая брань и нарекания отца.

Уже все разъехались, когда усталый Константин вдруг обнаружил, что в обширном столовом покое остаются еще два гостя. Кажется, они хотели бы говорить с ним. Александра Васильевича Чаянова Константин уже знал, но с Яковом Вилимовичем Брюсом почти не был знаком. Видя, что оба явно не намереваются уходить, он подсел к ним. Теперь Брюс, которого он смог разглядеть вблизи, показался ему человеком умным и уверенным в себе.

– Я думаю, вам не стоит оставаться в одиночестве. – Начал разговор Брюс. – И если вы позволите, мы задержимся, выпьем для некоторого протрезвления кофию и поболтаем!..

Константин вдруг понял, что и вправду не хочет оставаться в одиночестве. Лица слуг, выпущенных из тюрьмы после допросов с пристрастием, имели вид мрачный и печальный. Константин приказал убрать со стола, а также подать кофий в малую гостиную.

Трое мужчин поспешно переместились туда.

– Люблю кофий! – сказал Брюс.

– Да, этот напиток отрезвляет не хуже огуречного рассола! – рассмеялся Чаянов.

Константин сидел, подперев кулаком щеку.

– Это погребальное застолье действительно утомило меня, – сказал он хмуро. И тотчас же пожалел об этих необдуманных словах. Выходило так, будто он устал от застолья, на котором присутствовал сам государь!.. – Если бы не присутствие Его Величества, я не вынес бы… – поспешно добавил он.

Брюс и Чаянов смотрели на него понимающими взглядами. Константин сказал, что собирается вернуться на строительство новой столицы.

– Я уеду через несколько дней и пробуду там не менее года. Этого хочет и государь! Строительство должно быть как возможно скорее завершено!..