Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ - Андрей Бронников Страница 16

Новый, 1982 год я встретил дома. Спал. Этот год, как показало время, оказался весьма насыщен событиями. Зимние прыжки прошли быстро и в режиме летних, с той разницей, что всё происходило на холоде. Некоторые операции укладки парашюта невозможно было сделать в перчатках, и раскалённый от мороза шёлк обжигал руки. Февраль миновал быстро, а за ним и март.

Весна в этот год выдалась ранняя и необычайно тёплая. Солнце пригревало, и снег, без того жиденький, давно стаял, что для апреля-месяца было большой редкостью. Склоны сопок и даже низины просохли, лишь пожухлая, оставшаяся с осени трава напоминала, о том, что до настоящего тепла ещё далеко, но никакой умной мысли в моей голове по этому поводу не сформировалось.

Это была последняя в полном объёме проверка в моей службе. Отстаивать честь батальона шли две группы – по одной от каждой роты, том числе и моя. Предстояло отработать всё тот же привычный норматив «поиск». Волноваться было нечего – «ракету» выставлял кто-то из штаба бригады, поэтому, как вы догадались, координаты были известны заранее. Оставалось только дойти и под приглядом окружного посредника «продавить» связь. Дело было обычное и не обещало быть сложным, но тем не менее всё происшедшее осталось в памяти навсегда и изменило меня самого.

Задача была настолько простой, что даже не стали переодеваться в летнюю прыжковую форму. Прямо так, как были, в повседневной форме, экипировались, получили оружие и выдвинулись к автопарку. На одной машине нас развезли по исходным точкам, определили время, и отработка норматива началась.

На месте я скорее для приличия, чем по необходимости глянул на карту и повёл группу, общим числом шесть человек, в нужном направлении. Часа два или три шагали по просёлочной дороге. Ещё в курсантские годы я научился не зацикливаться на текущих обстоятельствах, какими бы неприятными они ни были. Холод, усталость, психическое напряжение – ничего не имело значения во время выполнения задачи, но не потому, что это было уж очень важно – так психологически легче преодолевать неудобства и лишения. Если всё вышеперечисленное не замечать, то этого как бы и не было вовсе. Всё плохое когда-нибудь кончается. Хорошее, к сожалению, тоже имеет такое свойство.

В реальность меня вернул мелкий моросящий дождик. Как-то незаметно небо заволокли тучи, солнце исчезло, а вместе с ним исчезло и тепло. Однако энергичная ходьба компенсировала небольшое похолодание. Бойцы за моей спиной о чём-то оживлённо переговаривались. Я и замкомвзвода сержант Якимов шли впереди. По мере того как усиливался дождь, настроение становилось всё хуже и хуже. Эта прямо пропорциональная зависимость через пару часов превратила плохое настроение в отвратительное. Холодный дождь уже лил сплошной стеной, но пока ещё удавалось не обращать внимания на промокшее до нитки обмундирование и промозглый ветер. Темп движения увеличился – хотелось быстрей дойти и покончить с этой морокой.

С дороги мы уже давно свернули в лес и продвигались по едва заметной тропинке. Несмотря на то что местность мне была знакома достаточно хорошо, время от времени я всё же сверялся с топокартой. Верхушки деревьев мрачно шумели, усилился ветер. Быстро, не по времени сгустились сумерки. В этом дневном полумраке мы и подошли к объекту. Возле опушки леса стояла радийная машина, бортовой ЗИЛ, рядом кунг и командирский уазик. Цель была достигнута, но оставалось ещё отправить шифровку в штаб бригады. Лейтенант Слава Кулемин – командир взвода радистов-маломощников – радистов дал хороших, ведь для него сдача проверки заключалась в обеспечении качественной связи. Они не подвели и, отработав свой норматив на отлично, быстро отправили координаты объекта. Лишь после этого я доложил офицеру разведотдела округа о выполнении задачи. Он торопливо записал в блокнот номер группы, фамилию командира, время доклада и, несмотря на то что прибыли ещё не все группы, хлопнул дверью уазика и быстро умчался в сторону части.

Обеспечение так же спешно сворачивалось, и в скором времени поляна опустела. В ближайшем леске мы, командиры групп, всего четыре или пять человек, провели короткое совещание. Ёжась под ударами снежных зарядов, решали, что делать дальше. Вариантов было два: первый – идти в часть, попытавшись опередить ураган, второй – переждать непогоду в заброшенной кошаре. Оба варианта казались сомнительными, второй вроде бы был предпочтительнее, но только не понятно, как долго продлится эта свистопляска. Я настаивал на первом варианте, отсюда и родилось соломоново решение, что я иду в часть, остальные ждут помощи, по возможности определившись в ближайшей кошаре. Её местоположение определили по карте. Радиста я оставил вместе со всеми, чтобы не был обузой, так как рация была довольно тяжёлой.

Времени терять не стали. Завернувшись попарно в плащ-палатки – ефрейтор Кручинин оказался без пары, – выдвинулись строго по дороге в часть. Вскоре стало понятно, что непогоду опередить не удастся, но отступать было некуда. Промокшее летнее обмундирование заледенело и затрудняло движение. Ураганный ветер буквально сдувал с дороги, и тем не менее мы, прижавшись, друг к другу шагали вперед.