От Северского Донца до Одера. Бельгийский доброволец в составе валлонского легиона. 1942-1945 - Фернан Кайзергрубер Страница 15

Оставив Мезериц, наш поезд направился к Швибусу (Свебодзин, Польша. – Пер.), далее через Лиссу (Лешно, Польша. – Пер.), Глогау (Глогув, Польша. – Пер.), Брно, Вену, Шопрон, Будапешт, затем Дебрецен, Пашкани и Яссы, пока не оказывается в СССР. Мы увидели Карпаты и плодородные равнины Бессарабии, множество рек и речек. 28 мая 1942 года проехали через Тирасполь, двигаясь все дальше и дальше, но по-прежнему на восток. Погода была великолепной и оставалась такой на протяжении всего удивительного путешествия. Все время солнечно и действительно очень тепло. Что вскоре побудило нас с несколькими товарищами устроить себе летние квартиры. Примостившись на открытых вагонах с сеном, предназначенным в качестве подстилок для лошадей, мы выдернули из середины несколько тюков и устроили себе нечто вроде жилого пространства на открытом воздухе. Мы проводили здесь все дни и почти все ночи. Тут было куда приятнее и прохладнее, чем в вагонах. Кроме того, спать или просто валяться на тюках соломы значительно мягче. У нас имелся лосьон от загара, который мы купили в войсковой лавке Регенвюрмлагеря незадолго до отъезда и которым мы намазывались, чтобы привыкнуть к палящему солнцу. О чем, хоть и запоздало, потом пожалели, когда, глянув друг на друга, разразились диким хохотом. Два локомотива, тянувшие наш поезд, были явно не электрические, и копоть из их труб быстро превратила нас в трубочистов. Попытки вытереться привели лишь к тому, что мы размазывали смесь сажи с лосьоном по нашим лицам. Недолго думая нашли отличный душ – наливные башни для паровозов. Однако вода из них бьет мощной струей и с большой высоты. Необходимо было быть крайне осторожными, пока один товарищ открывал задвижку при помощи цепи.

Карта Восточной и Центральной Германии, Западной Польши, прилегающих земель Чехословакии и Австрии, показывающая места дислокации легиона, штурмовой бригады и дивизии «Валлония». (Джордж Андерсон, © Helion & Company)

Часто на память приходит мелкая, но комичная подробность. Это способ облегчиться на ходу, когда поезд движется без остановок и когда невозможно больше терпеть. Присев на корточки на подножке, лицом к вагону и крепко удерживаемый своими приятелями, главное действующее лицо шутливо покрикивает на обитателей вагона, которые наклоняются немного ниже, чтобы лучше видеть. Всегда находятся те, кто ожидает своей очереди, усевшись в дверях вагона со свешенными наружу ногами. Этот способ передал нам и даже продемонстрировал – при помощи жестов – немецкий капитан, весьма дородный, но невероятно подвижный. Капитан никак не уронил своего достоинства, поскольку все выглядело вполне естественно. Мы немного посмеялись, включая самого капитана, и взяли себе на заметку, повторения не требовалось.

Однако во время нашего путешествия случалось так много событий, так много смешных моментов, что я больше не могу располагать их в хронологическом или географическом порядке. Я рассказываю о них по мере того, как они всплывают в моей памяти. Например, у нас имелся вечно полуголодный бедолага, который на спор, за время меньшее, чем нужно на написание этого, проглотил 40 сваренных вкрутую яиц, что продавали девушки у вагонов, когда поезд останавливался неподалеку от деревни, города или даже в чистом поле. Кто знает, откуда они пришли? Должен сказать, что чемпиона по поеданию яиц тем же днем пришлось эвакуировать из-за жутких колик и я больше никогда не видел его в легионе! Дальше, на Украине, встречались такие же девушки, женщины или дети, на каждой станции, при каждой остановке. В Венгрии и Румынии они спешили со всех сторон, предлагая нам, в зависимости от региона, шоколад, выпечку – порой весьма хорошую, или бекон. Еще кукурузные оладьи, почти везде крутые яйца, фрукты. С продвижением на восток выбор продуктов становится скуднее, менее качественным, менее аппетитным, однако наши молодые желудки без проблем переваривали все, особенно потому, что мы давным-давно отвыкли от подобного изобилия!

Полевая кухня, установленная на платформе, кормила нас в любой промежуток во время остановки поезда, и то же самое делал сержант-квартирмейстер, который разносил хлеб и товары из войсковой лавки. Разумеется, не обходилось без частой чистки оружия и проверок прямо перед вагонами, на полосе отчуждения. Проводились также особые инспекции, нацеленные на проверку сохранности НЗ – неприкосновенного запаса, и следует отметить, что в результате некоторые из парней были подвергнуты наказанию.

Стоянки поезда, особенно в России, порой затягивались надолго, поскольку железнодорожное полотно здесь было обычно одноколейное, редко больше. Случалось, наш состав отводили на боковую колею на разъездах, и нам приходится ждать, пока пройдут поезда в противоположном направлении или другие составы, груженные техникой, боеприпасами или солдатами, возвращавшимися из отпуска. Эти поезда, хорошо защищенные от мародеров или партизан, были менее защищены от коварных «бургундцев», поскольку встречались составы, груженные провиантом! В то время партизан на Украине было совсем немного. Тем не менее случайные встречи между составами, груженными съестным, и некоторыми голодными и ненасытными «бургундцами» имели свои последствия. Судя по меню некоторых «бургундцев», некоторые грузы продовольствия вряд ли достигли пункта назначения в целости и сохранности и, таким образом, прибавили проблем получателям, квартирмейстерам. Я видел по крайней мере одну железнодорожную цистерну с вином, всю дорогу поливавшую тонкой струйкой щебень вдоль путей. Случайный выстрел? В любом случае прицельный и на нужной высоте. Тогда многие шлемы и котелки еще целую неделю пахли вином. Какая потеря!

Случай этот произошел в Румынии, как мне кажется, в Яссах, где маленький парк за железнодорожной станцией стал свидетелем порыва страсти влюбчивых «бургундцев». Надо сказать, что в то время мы еще не говорили по-русски, а наоборот, больше по-французски. Я, как идиот, пустился в разговоры с начальником станции и солидной четой неопределенного возраста, довольный тем, что говорю на французском, тогда как мои товарищи, по крайней мере некоторые из них, предпочли вести в этом маленьком парке куда более интимные и успешные беседы с местными красотками, которые были явно моложе той женщины, с которой беседовал я. Говоря по совести, должен заметить, что узнал я об этом поздно. Увы, слишком поздно! Наш поезд уже тронулся с места. И видимо, поэтому я, как пропустивший самое главное салага, теперь слушал пылкие россказни приятелей об их подвигах. Однако я подозреваю, что тут не обошлось без бахвальства и приукрашивания, поскольку они не переставали болтать об этом следующие две недели.