От Северского Донца до Одера. Бельгийский доброволец в составе валлонского легиона. 1942-1945 - Фернан Кайзергрубер Страница 14

Учение трудное, очень трудное, но оно отлично подготавливает к тем испытаниям, которые нас ждут в России. Все мы в прекрасной форме и, несомненно, нарастили мускулатуру и прибавили в росте, как, например, я. А те, у кого был избыточный вес, потеряли лишние килограммы жира и приобрели выносливость. О «Лагере дождевого червя» у меня самые светлые воспоминания. В физическом плане я чувствовал, что превратился в мужчину, а о моем моральном духе позаботится война. 6-й роте, состоящей из «молодняка», всегда доставалось больше нас! Да! Поскольку мне уже девятнадцать, я был определен в 7-ю роту «стариков»! Как часто по вечерам, когда наше служебное время заканчивалось, я жалел «молодняк», которому необходимо было напрягаться больше других, которых наказывали «всех поголовно» и чаще, чем нас, которых строили для пробежек, для выучки «спать на ногах», строили и в полотняной форме, и в шерстяной. Строили с ранцами, потом без ранцев, в противогазах и без них, и, поверьте мне, я много чего еще упустил!

И тем не менее мы находили время и желание подолгу прогуливаться небольшими группами по окрестностям, совершать «набеги» на кондитерские Мезерица по меньшей мере в 12 километрах от лагеря, чтобы набить живот пирожными. Во время пребывания в Регенвюрмлагере я никогда не страдал от голода. Хорошо это помню, но кое-кому еды не хватало. И все же я никогда не оставлял еду на тарелке или в котелке. Это точно. Однако случались и мелкие кражи – сигарет, порций джема или кусков хлеба. И тогда поднимался шум! Злоумышленнику следовало преподать урок солидарности и показать всю отвратительность его поступка. Запирать тумбочки запрещалось. Поэтому разоблаченному или сознавшемуся в краже злоумышленнику предстояло испытать «ядовитый укус центуриона». Растянутый на столе обнаженным по пояс, крепко удерживаемый несколькими товарищами по казарме, нарушитель подвергался безжалостной порке ребят, стоявших подле него. Но зато потом все забывалось, абсолютно все. Несомненно, в этом причина того, что «бургундцы» никогда не оставались в беде без помощи своих товарищей. Такова наша солидарность, наша дружба – такой была, такая есть и такой останется навсегда!

В Регенвюрмлагере также имелось два неполных батальона индусов, поражавших нас до глубины души. Одетые в Feldgrau – серую полевую форму, но с разноцветными тюрбанами на головах (насколько помню, в соответствии с кастовой принадлежностью), они производили неизгладимое впечатление. У многих из них пальцы были унизаны перстнями с драгоценными камнями, а офицеры имели великолепные волосы. Мы часто с любопытством наблюдали, как они моют свои длинные волосы или заплетают их перед тем, как водрузить сверху тюрбан. «Бургундцы» ^[17], со своей невероятно короткой стрижкой на голове, должны были чувствовать себя обделенными перед лицом такого необычного представления! Какие мысли могли бродить в голове в такие моменты?

Другие воспоминания об учениях в Регенвюрмлагере приходят ко мне вперемешку, словно сквозь туман. Вспоминаю немецкую девушку из лагеря BDM ^[18] на дальней стороне озера, которая, видимо, наблюдала за нами из своего убежища в кустах на другом берегу, когда мы купались. Разумеется, плавок на нас тогда не было. Посещая парикмахеров, «бургундцы» всегда сетовали на уставные правила насчет стрижки и длины волос, в открытую завидуя «индусам».

В 40 метрах от нашего блока, на небольшом холмике, стояла газовая камера, где мы проверяли герметичность наших противогазов и приучали себя к использованию этого варварского приспособления, от которого большинство из нас быстро отказалось, заменив его фильтрующую коробку другим impedimenta, или impedimenti (военное снаряжение. – Пер.), казавшимся нам более полезным!

А еще у нас был пес, ставший нашим талисманом, – очень красивая овчарка, немецкая, кстати, и разве можно было нас за это осуждать? Этот наш приятель позднее будет серьезно ранен осколком. За ним ухаживали, и он поправился. Погиб ли он на Северском Донце? Мы дали ему имя Пак, по названию противотанковой пушки, и у меня сохранилось фото, где он рядом со мной.

Еще были боксерские поединки, Р. Мархал против Жана Маро, погибшего в автомобильной аварии после войны, тот самый Жан, который мог запеть «Maman, les p’tit bateaux» ^[19], когда пути нашей роты пересекались с ротой «молодых», и prévot – командир «молодых» мог ответить из строя: «Это мы, «gagas» ^[20] из 7-й…» Из этого периода вплоть до 23 мая у меня есть еще кое-какие воспоминания!

В тот день мы совершали наш великий исход. Насколько помню, нам стало известно о нем за день до отправки. Всех нас, юнцов или подростков, преждевременно повзрослевших, охватило лихорадочное возбуждение. Знаменательный день, Jour J ^[21], наконец наступал. Мы были готовы встретить все, что угодно, перетерпеть все, что угодно, но, более всего, преодолеть все, что угодно, дабы победить все на свете, начиная с самих себя.

Все было готово, словно для парада, все упаковано: ранцы, сухарные мешки, подсумки, саперные лопатки, противогазы и комбинезоны химической защиты, оружие, палатки. Мы были готовы отправиться в великое путешествие, которое оставит по себе незабываемые воспоминания у тех, кто вернется, ибо мы знали, что вернутся не все. В товарных вагонах – по 8 лошадей или по 40 человек в каждом ^[22] – каждый из нас обустраивал небольшой уголок на соломе. Спальные мешки и снаряжение выстроились вдоль стенки или сложены стопками. Эти несколько квадратных метров станут нашим единственным домом на 16 дней. Лошади, их подстилки и фураж – все, включая полевую кухню, боеприпасы и наш провиант, также выдвигались на новую сцену действий.

Вид всей этой, горящей энтузиазмом и говорливой молодежи, столпившейся перед тем, как закроются двери вагонов, пока еще открытые, не мог не вызвать сочувственную улыбку тех гражданских и военных, кто наблюдал за нашим отправлением. А потом… прощальные слова людей, с которыми когда-либо пересекались наши пути, в городе или сельской местности. Эти люди, несомненно сдержанные по природе, более не скрывали эмоций. Они обрушили на нас шквал напутственных слов, и я благодарю их за поддержку. Сами того не подозревая, они помогали нам справиться с неуверенностью.