Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима - Виктор Ларионов Страница 15

Такова основная канва его святой и подвижнической жизни, в которой он, раз прижав крест к груди и подняв меч на врагов, ни разу не опустил своих дланей. Александр Ярославич Невский так и остался до смерти подвижником и воином Святой Руси, став воистину ангелом великорусского племени!

В 50-х гг. XIII века Александр унаследовал от отцов и дедов не только новгородский, но и киевский, и владимирский княжеские столы, что было бы выше всяких мечтаний для любого князя эпохи до нашествия монголов. Но теперь это наследие не предполагало ничего, кроме огромной, поистине сверхчеловеческой ответственности за судьбы Русской земли, чье политическое, конфессиональное и национальное единство в итоге возродилось после исторической катастрофы страшного нашествия только благодаря ему — Александру Ярославичу. Только его святой гений мог провидеть в этом предсмертном состоянии родной земли будущее величие, только его светлый ум мог нащупать интуитивно тот единственно верный политический путь из государственно-политической катастрофы.

Говоря о состоянии частей единой Русской земли, необходимо подчеркнуть, что Владимирская Русь, будучи разгромленной, подчинилась Орде. Киевская Русь была не просто разгромленной, но фактически утратила на долгое время всякие признаки политической жизни. Полностью обезлюдел не только Киев, но и вся киевская земля. Часть спасшегося населения ринулась на Север, часть — в Галицию. Но и там, конечно, было не укрыться от татар. Русь Галицкая под руководством военного гения Данила Романовича Галицкого, принявшего королевскую корону из рук папских легатов, вынашивает нереалистичные планы военного противостояния Орде с опорой на западных соседей и Рим. Эта утопическая мечта стоила Галицкой земле утраты национальной и государственной независимости. Оставалась Русь Северная, Новгородская, недостижимая для татарских набегов, балансирующая между подчинением Орде, в определенном смысле опосредованно, через владимирских князей и независимой политикой на Западе. Этой Руси в конечном итоге мы обязаны нашей русскостью, не растворившейся в «евразийском проекте» Орды. Эта Русь, раздираемая противоречиями противостояний боярских группировок, конфликтами между интересами Новгорода и Пскова, постоянно воюющая на Западе и торгующая там же, эта Русь оказалась династически, через призываемых князей, привязана к подчинившейся Орде Суздалыцине. И в этом политическом сопряжении, родившемся в тяжелейшие годы русской истории, родилась Великая Россия.

Настроение, царившее в то время на Руси, верно передают строчки из книги Владимира Пашуто «Александр Невский»: «Среди князей — современников Калки и Сити — царил разброд: распространилось “недоумение в людях”: одни, готовые было на отчаянный риск, теперь смирились, другие и вовсе не хотели рисковать — жили сегодняшним днем, грабили ближних, пировали, топя горе в чаре. Все — и князья, и бояре, и люди духовные — вдруг стали ссылаться на давно известное на Руси в переводах “Откровение”, приписываемое епископу из Ликии Мефодию Патарскому (умер в 311 году), который-де предвидел “конец света”, пророча гибель Византии под острием меча “семени Измайлова”, некогда загнанного библейским Гедеоном в пустыню Ефривскую. Византия пала от меча других — латинских рыцарей, а вот Руси так было уготовано пасть под саблей татар — новых измаильтян. Мрачной рисовал Мефодий судьбу поверженных. “И не потому отдаст Бог всю землю измаильтянам, что любит их, но за беззаконие христиан. И никогда не было и не будет такой скорби, как во время их господства. И вознесется сердце губителем; будут под ярмом их люди, и скот, и птицы; спросят они дани себе и у мертвых, как у живы; не помилуют они нищего и убогого, обесчестят всякого старика и оскорбят, посмеются они сияющим в премудрости… И будет путь их от моря до моря, от востока до запада и от севера до пустыни Ефривской; и пойдут по тому пути в оковах старцы и старицы, богатые и убогие, алча и жаждая, мертвых называя счастливыми. Запустеют тогда города, истребится красота гор, земля наполнится кровью и удержит свой плод”. Неужели нет надежды на конечную победу над Ордой? Ведь не могли христиане не одолеть варваров. Но как? На кого надеяться?»

Кто мог узреть в будущем столь славное величие, кто приложил все свои таланты для государственного единения Владимира и Новгорода? Ответ один. Только Александр Ярославич. Его трудами и подвигом Верхняя Русь и Русь Низовских земель объединились в Великороссию. И отцом этой Великороссии, отцом великорусской ветви русского народа был именно он — Александр Невский. Но мы будем далеки от истины, если представим Александра как основоположника модернистского государственного проекта под названием «Великороссия». Не может быть никаких сомнений в том, что князь прозревал чрез столетия восстановление единой исконной Руси от Карпат до Урала, может быть, со столицей в Киеве, может быть, и во Владимире, но восстановление Руси единой, не разделенной на Великороссию, Малороссию и Белоруссию. И верным залогом такого видения становится инициатива князя Александра по официальной канонизации его славного предка, крестителя Руси Владимира. Известно, что культ князя Владимира сложился далеко не сразу. Об этом, в частности, свидетельствует «Память и похвала князю Владимиру и бабке его Ольге», написанная в конце XI века монахом Иаковом и представляющая собой «первый опыт церковного сочинения о святом Владимире… Всячески прославляя Крестителя Руси, автор “Памяти” вместе с тем сетует на то, что народ русский “по странной случайности” не воздает Владимиру, этому “Второму Моисею” и “Новому Константину”, должной чести, каковую непременно следовало бы воздать по его “великим заслугам”. Упрек, брошенный Иаковом, был услышан. По-видимому, в конце того же XI — начале XII столетия появляется древнейшая Служба Владимиру; составление канона ее приписывается киево-печерскому иноку “Григорию, творцу канонов”. Однако широкое почитание святого началось только с 1240 года, когда день памяти его смерти (15 июля) стал днем славной победы в Невской битве. Вскоре после этого знаменательного события, вероятно, по прямой инициативе новгородского князя Александра Ярославича происходит канонизация Владимира, создается новая Служба ему».

Так протянулась сакральная нить преемственности от крестителя всей Русской государственности Владимира, до спасителя главной духовной ценности этого государственного обрамления — православия — князя Александра, символизирующая собой неразрывность и преемственность Руси Киевской, Владимирской и Московской. И это главное политическое наследие святого князя Александра, завещанное нам, его потомкам.