Тамбовский волк - Виктор Юнак Страница 15

В Абакумовской волости Тамбовского уезда 9 августа был арестован житель села Гладышево Михаил Коньков за провокационные заявления по отношению к Временному правительству и пропаганду большевистских идей.

Унтер-офицер гвардейского егерского резервного полка двадцатилетний Александр Головачёв 9 августа прибыл из Петрограда в отпуск в родное село Гладышево. Как водится в таких случаях, земляки пришли с расспросами про столичное житьё-бытьё, про новую власть, про Керенского и немцев. Особенно обрадовался приезду своего друга детства Степан Куксов. Пригласил Головачёва к себе в дом. Но в саму избу не зашли, остановились у калитки. В это время проходили мимо земляки-односельчане и их ровесники Егор Мамонтов с Михаилом Коньковым, также нынешним питерцем, рабочим Путиловского завода.

— Здорово, служивый! — улыбнулся Мамонтов, радостно обнимая солдата.

— Здорово, Егор! Здорово, Михайла. Как вы тут живёте-можете?

— Можем помаленьку, — хитро сощурился Мамонтов.

— Разве ж это жизнь? — хмыкнул Коньков. — Ты же знаешь, Шурка, что в Питере смута. А всё из-за Временного правительства. Нельзя ему доверяться, и нельзя верить таким министрам, как Керенский и Чернов.

— За что ж ты на них взъелся? — удивлённо спросил Куксов.

— Как же! Они ж все буржуи, только рядятся в холопьи шкуры. Они неправильно поступают и ведут нас всех к гибели. Менять нужно такое правительство.

— Хорошо, если мы сменим новое правительство, и что же у нас тогда получится? Полная разруха. Так давай менять одно правительство на другое, — возразил ему Головачёв. — На фронте будет недовольствие и мы тогда совсем погибнем.

— А не погибнем, коли выберем кого надо.

— Кого же надо?

— А большевиков.

В это время к спорившим землякам подошли братья Егора Мамонтова Иван и Кузьма. Остановились, стали вслушиваться в разговор.

— Ты, товарищ, неправильно говоришь. Они же не хотят воевать с немцами. Ежели шагать по вашим программам, то придут немцы, заберут всё и будут властвовать над нами.

— Зато с немцем лучше будет жить, — пожал плечами Коньков.

— Если бы ты побывал в окопах, то не говорил бы этого, — возмутился Головачёв.

— Я не был на позициях, и не буду. И служить тоже не собираюсь. Всё равно к власти придёт Ленин, а Керенского и Чернова убьют. Тогда мы возьмём землю и наведём в стране порядок.

— Но вы же ходили в наступление на буржуев в начале июля, — вступил в перепалку Егор Мамонтов. — Почему же ни одного буржуя не избили и казаков не побили?

— Зато мы порвали на Чернове костюм, — с удовлетворением произнёс Коньков.

Действительно, 3-5 июля настроенная антиправительственно толпа агрессивно набросилась на вышедшего к ним министра земледелия эсера Виктора Чернова и в порыве манифестации порвала ему костюм. Это, пожалуй, был наибольший ущерб, который понесло Временное правительство во время этих событий.

— И за что же вы порвали на Чернове костюм? — поинтересовался Куксов.

— За то, что Чернов присоединяется к буржуазии. Большевики говорят, что крестьянам нужна земля, и эту землю нужно отобрать у буржуазии, а Чернов с этим не соглашается.

Такие слова мужикам не понравились. Расстались они, не попрощавшись. К тому же, братья Мамонтовы заглянули к своему старшему брату, Павлу, служившему в милиции и пожаловались на Конькова. Тот же взял с них письменные показания и доложил обо всём уездному комиссару Одинцову. Тот пустил дело по инстанции. Конькова арестовали. Судебный исполнитель открыл 25 августа дело по статье 403 Устава Уголовного судопроизводства. Конькова допрашивал судебный следователь 4-го участка Тамбовского уезда. Естественно, Коньков себя виновным не признал.