Гунны. Грозные воины степей - Эдвард А. Томпсон Страница 15

Так что не из-за превосходства в численности гунны так часто побеждали армии римлян и готов. А как насчет вооружения гуннов? Никто не мог читать соответствующую главу сочинений Аммиана (XXXI, 2), не испытывая чувства ужаса от описания внешнего вида гуннов; по словам Пейскера, при виде их у всех стыла кровь в жилах. Мы уверенно можем не соглашаться с мнением, что «во время смерти Феодосия Великого их считали как еще одного варварского врага, не более и не менее внушительного, чем германцы, которые угрожали естественной преграде в виде Дуная»; Аммиан писал свою тридцать первую книгу, когда умер Феодосий. Даже Зеек, ограничивший растущее доверие к восточным римлянам, едва прав, когда пишет, что на Востоке, «где римляне и германцы достаточно часто сражались с ними, иногда как враги, иногда как союзники, первый удар постепенно нейтрализовался дружескими отношениями».

Однако несколько мест у Прокопия и Агафия показывают, что даже в VI веке гунны все еще вызывали смертельный ужас.

Любопытно, что Аммиан, Клавдиан, Сидоний и Иордан, взявшись описывать гуннов, в первую очередь сообщили об их отвратительной внешности. Эти авторы не могли найти достаточно сильных слов, чтобы выразить, сколь ужасны были эти новые варвары. У гуннов, пишет Аммиан, «коренастое телосложение, сильные руки и ноги, широкие затылки; а шириной своих плеч они внушают ужас. Их скорее можно принять за двуногих животных или за те грубо сделанные в форме туловищ фигуры, что высекаются на парапетах мостов...». Клавдиан отмечает, что «у них [гуннов] безобразная внешность и постыдные на вид тела». Сидоний в панегирике Антемию уверяет нас, «что на самых лицах его [гуннского народа] детей уже напечатан какой-то особый ужас. Круглою массою возвышается сдавленная голова... Чтобы нос не слишком выдавался между щеками и не мешал шлему, круглая повязка придавливает нежные ноздри [новорожденных]». Тему развивает Иордан. Они вызывали панику, пишет он, своим страшным видом; люди обращались в бегство, завидев их жуткие лица, внушавшие страх своим темным цветом, и, если можно так сказать, не головы, а какие-то бесформенные глыбы. Иероним резюмирует все сказанное, сообщая, что один их вид приводил в ужас римскую армию. Очевидно, цвет и выражение лиц, одежда из шкурок сурков новых захватчиков лишали присутствия духа имперских солдат, привыкших сражаться с противником, по крайней мере выглядевшим и одетым как они. Поначалу это психологическое оружие давало гуннам огромное преимущество.

Нет никакой необходимости подробно останавливаться на том, что гунны практически все время проводили в седле и в искусстве верховой езды намного превзошли лучших римских и готских конников. Они, по словам Аммиана, «настолько сроднились с конем, уходу за которым уделяют большое внимание, что считают позором ходить пешком». Они не могут крепко ставить ноги на землю, сообщает Зосим, поскольку «живут и спят верхом на конях». Иероним замечает, что римлян разгромили люди, которые не могут ходить по земле, которые считают, что умрут, если ступят на землю. Приск рассказывает, как гунны даже переговоры с римлянами проводили верхом, и он лично видел, как Аттила ел и пил, не слезая с коня. У римлян никогда не было таких конников (у них были другие – тяжелая конница (катафрахтарии), наносившая удар копьями. – Ред.). Китайцы, пишет Оуэн Латтимор [41], «переняли технику стрельбы из лука верхом, не подчиняя свою экономику экономике кочевников».

Это означает, что и их лошади, и их стрелки были ниже по всем параметрам, чем у кочевников, за исключением особых периодов, губительных для устоявшейся китайской экономики, когда китайцы создали профессиональную конницу, которая примерно соответствовала «естественной» кавалерии степей. Римляне отказались проводить подобную политику, и не потому, что были тогда очень мудрыми, а потому, что были слишком слабыми.

Легко недооценивать военную силу кочевых конников-лучников, особенно того народа, который недавно вышел из племенного строя и по-прежнему наделен отвагой, порожденной свободными обычаями племени. Даже в середине XIX века боевые качества верховых лучников, порождением племенного строя, столкнувшихся с современным оружием, демонстрировались не раз и не в одной части света. У гуннов были неказистые, но очень выносливые лошади, и, когда Иероним сравнивает гуннских «лошадок» с «лошадьми» римлян, не следует забывать, что гуннские лошади зависели от плодородности пастбищ, а своих лошадей, помимо выпаса, римляне кормили сеном и зерном в стойлах [42].

Эти страшные существа, гунны, безупречно владели искусством верховой езды. Молниеносные атаки и непредсказуемые отступления гуннской конницы, тучи стрел, которые гунны выпускали из своих наводящих ужас луков (а они никогда не промахивались), поразительная скорость стратегического маневрирования – всего этого было слишком много для жестоко эксплуатируемых и подавленных пехотинцев слабеющей империи.