История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович Страница 14

Наконец – все недоразумения прекратились. 22 февраля (6 марта) генерал Йорк получил от Шарнгорста, из Калиша, следующий отзыв: «Долгом считаю сообщить, что его величеству королю угодно, чтобы находящиеся в вашей команде войска, по возможности, неотлагательно двигались к Одеру и переправились через сию реку 10 числа ^[16] сего месяца»²⁸.

Таким образом, было решено наступление союзных войск на левую сторону Одера. Но положение Йорка, угрожаемого карой за самостоятельные его распоряжения, было весьма тягостно. Еще 15 (27) февраля послал он из Коница к королю «Подробное объяснение причин, побудивших генерал-лейтенанта Йорка заключить в Пошерун-ской мельнице, близ Таурогена, конвенцию с русским генералом Дибичем». Король поручил исследование по этому предмету не формальному военному суду, а особой комиссии. Но окончательное решение дела замедлилось до 12 марта (н. ст.). Повеление короля на имя Йорка, объявленное в сей день, было следующего содержания: «Так как заключенная вами с генералом российской императорской службы Дибичем конвенция признана комиссией, составленной из генерал-лейтенанта Дирике и генерал-майоров Саница и Шюлера, не подлежащей какому-либо упреку, то я, отдав прилагаемый при сем приказ, поручаю вам разослать его по всем вверенным вам войскам».

В приказе по армии король, объявляя о совершенном оправдании генерала Йорка, не только утвердил его в командовании корпусом, состоявшим под его начальством, но еще, в ознаменование своего совершенного одобрения и неограниченного доверия, подчинил ему войска генерал-майора Бюлова²⁹.

Несколько дней спустя император Александр пожаловал генералу Йорку орден св. Александра Невского³⁰.

В продолжение описанных событий наши партизаны перешли за Одер.

Генерал-адъютант Чернышев, с 6 слабыми казачьими полками, 4 эскадронами Изюмского гусарского, двумя эскадронами Финляндского драгунского полков и с двумя донскими орудиями, подойдя 5 (17) февраля к Одеру, в 20 верстах ниже Кюстрина, у местечка Целина, нашел, что лед на реке едва держался и даже отстал от обоих берегов. Устроив подмостки, Чернышев перешел на левую сторону Одера, между тем как генерал-майор Бенкендорф и полковник Тетенборн, со вверенными им летучими отрядами³¹, также переправились – первый близ Франкфурта, а второй у Шведта. В следующие два дня казачьи партии, высланные Чернышевым, рассеяли два французских отряда и захватили в плен 300 человек. Затем Чернышев и Тетенборн, съехавшись в Врицене, условились действовать совокупными силами на Берлин, и, так как на прямом пути к сей столице, в Вернейхене, стоял довольно значительный неприятельский отряд, то, по соглашению обоих партизан, положено обойти его влево, от Альт-Ландсберга, и направиться через Марцан и Шенгаузен к Панкову, на большую штетинскую дорогу. Против неприятеля, занимавшего Вернейхен, оставлена небольшая часть казаков с приказанием беспрестанно тревожить французов, а в ночи разводить большие огни; главные же силы обоих отрядов соединились в Альт-Ландсберге 8 (20) февраля, и на следующий день, в 4 часа утра, пришли в Панков. Маршал Ожеро занимал Берлин, по крайней мере, 6000 человек с 40 орудиями; у наших партизан не было и половины этого числа войск, и к тому же они вовсе не имели пехоты. Но зато на их стороне была выгода неожиданности, вознаграждавшая недостаток в силах.

По прибытии к Панкову Чернышев и Тетенборн заняли позицию у сего местечка, выслали подполковника Власова, с двумя казачьими полками, к Шар-лотенбургу, где находилась большая часть французской артиллерии, и расставили пикеты на всех путях к Берлину. Положено было напасть на неприятеля, занимавшего сей город, в следующую ночь. Но около полудня казаки, стоявшие на передовых постах, донесли о выходе из города, по-видимому, для разведания о наших силах, небольшого кавалерийского отряда. Желая разузнать дело, наши отрядные начальники сами отправились на рекогносцировку ^[17]. Полковник Тетен-борн, завидев неприятельскую конницу, сбивавшую наши посты, кинулся на нее в атаку с казачьим полком Коммисарова и, опрокинув французов, на плечах их ворвался в город. Появление наших партизан произвело в Берлине и окрестностях сей столицы неописанную суматоху: войска спешили на сборные пункты; артиллерия неслась во всю прыть из Шарлотенбурга. Между тем генерал-адъютант Чернышев подвел к городской ограде остальные полки обоих отрядов, рассеял картечью неприятеля, вышедшего из Ораниенбургской заставы в обход Тетенборна, и послал ему в помощь через Гамбургскую заставу бригаду полковника Ефремова и через Королевскую заставу (Königsthor) казачий полк Грекова 18-го. Эти три полка внеслись в город, промчались под выстрелами неприятельских команд, занимавших улицы и дома, и остановились не прежде, как по достижении реки Шпрее, на которой все деревянные мосты были сломаны, а у каменного поставлена 6-орудийная батарея. Полковник Тетенборн также проскакал по Шенгаузерской улице, но, выехав на Александровскую площадь, был встречен огнем пехотного каре с 8 орудиями. В продолжение боя берлинцы изъявляли свое участие нашим войскам громкими восклицаниями, но были удержаны в повиновении французам городской полицией, которая стреляла по собиравшимся толпам и рассеивала их. По донесению Чернышева: «Если б доброе расположение жителей, покушавшихся подать нам руку помощи и заметных в исступлении самих женщин, нас приветствовавших всеми их полу предоставленными способами, не было остановлено неприязненными распоряжениями городской полиции, и в особенности господина Лекока, то могу уверить, что подвиги кавалерии в сей день не ограничились бы нанесенным неприятелю вредом». Невозможность утвердиться в городе заставила партизанских начальников вывести войска в поле, где они расположились в виду города, а на следующий день отошли к Ораниенбургу. С другой стороны, полковник Власов, с казачьим Сысоева полком, овладел с боя местечком Шарло-тенбургом, причем захвачено 168 пленных, и занял потсдамскую дорогу. Вообще же, кроме урона убитыми и ранеными, неприятель потерял одними пленными 6 штаб-офицеров, 12 обер-офицеров и более 600 нижних чинов. С нашей стороны убито и ранено полтораста человек; в числе убитых был состоявший в отряде Тетенборна прусский подданный капитан Блумберг; ранен тяжело войсковой старшина Коммисаров³².

Вице-король, узнав еще 7 (19) февраля о переправе наших войск через Одер, решился приблизить свою небольшую армию к Берлину и прибыл туда с 500 человек гвардейской кавалерии 9 (21) февраля. Прочие же войска, за исключением дивизии Жерара, на время оставленной во Франкфурте, также двинулись к Берлину двумя колоннами, на Мюнхенберг и Фюрстенвальде: 4‐й итальянский конно-егерский полк, в числе около 1000 человек, следовавший по первому из этих направлений, был настигнут отрядом Бенкендорфа 10 (22) февраля в окрестностях Мюнхенберга и совершенно уничтожен, с потерей 700 человек одними пленными³³. Затем генерал Бенкендорф обратился к Фюрстенвальде, чтобы отвлечь вице-короля от Берлина, и покушался овладеть Франкфуртом, где в то время находился неприятельский гарнизон, но, не успев в этом, возвратился к Мюнхенбергу и, достигнув окрестностей Берлина, открыл сношения с Чернышевым и Тетенборном.