Где-то в мире есть солнце. Свидетельство о Холокосте - Майкл Грюнбаум Страница 14

Значит, надо сесть сзади. Но разве нормальный мальчик сядет в кинотеатре в задний ряд? Только если он прячется, сразу понятно. Кто-нибудь меня вычислит. И тогда…

Ладно, ладно, просто возьму и сяду в средний ряд. Сбоку или в центре? Можно и сбоку, Криштоф, хватит метаться. Многие люди предпочитают сидеть возле прохода. Взрослые, дети, какая разница. Садись, и все.

Хоть бы уже началось. Когда выключат свет, я буду в безопасности. На меня никто не будет смотреть, я перестану потеть так сильно. Когда гаснет свет и начинается кино, ты вроде как перестаешь существовать. И тебя уже никто не потревожит.

А вдруг кто-то опоздает и захочет сесть в мой ряд? Начнет протискиваться мимо меня. Вдруг это будет кто-то, кого я знаю, доктор Амброж, бывший наш зубной врач. Или нет: вдруг это будет Лечи? Она и в темноте меня узнает, это уж точно. Будет протискиваться мимо, узнает меня, остановится, заплачет, захочет обнять.

Значит, попросишь ее никому не говорить. Она, конечно, пообещает. Но потом придется сказать ей про папу.

И это будет ужасно, чуть ли не хуже, чем попасться. Нет, не хуже. Попасться из-за того, что пошел в какое-то дурацкое кино…

Хорошо, не садись у прохода. Пересядь. Шесть кресел от прохода — этого ведь достаточно.

Ну наконец-то. Я уж думал, никогда не начнется.

Фу, дурацкая немецкая хроника. Никуда от немцев не денешься. Что-то про Сталинград, где это вообще? Кому до него дело? Ура-ура, вы можете завоевать любой город, какой захотите? Ура-ура, у вас полно танков, пулеметов, гранат? Но вам же только и надо превратить очередной город в руины — чего радоваться, если на этот раз вы разрушили Сталинград?

Прагу они хотя бы не бомбили. Почему Прагу не бомбили? Обошлось без этого. Но всеми остальными способами они ее разрушали.

Надо ли хлопать? Вдруг где-то в зале притаился немецкий шпион? Одет как обычный деловой человек. Может, они подсылают в каждый кинотеатр шпиона — следить, кто хлопает, а кто нет?

Молодой человек, нам с вами надо поговорить. Мы заметили, что вы не аплодировали после хроники о нашей наступательной операции под Сталинградом. Вы — враг Рейха?

Так, если вокруг начнут хлопать, похлопай и ты. Не переусердствуй. Держись естественно.

Криштоф Крал? Улица Альбертов? Хм-м-м. У нас не зарегистрировано семейство Крал на улице Альбертов.

Отлично. Хроника закончилась, никто не хлопает. Разумеется, не хлопают. С какой стати люди будут аплодировать какой-то дурацкой хронике?

Началось. Хоть бы кино было смешное. Правда, у меня что-то настроение пропало смеяться.

Ага, смешное. Олег ходит как-то по-дурацки — штаны у него, что ли, сползают? И «р» не выговаривает. Совсем. Он ужасно нервничает, потому что никак не может найти себе квартиру. И все время поправляет очки на носу.

Как же он потеет. Притворяется, будто все в порядке, и потеет.

Собственный смех кажется жутким.

Ш-ш, Миша, остановись. Ты слишком громко смеешься. Кино, конечно, смешное, но не настолько же.

Ладно, хотя бы дышать не забывай.

И не забывай, что ты Криштоф. Если вдруг кто-нибудь спросит.

Миша? Какой Миша? Я Криштоф.

С чего вдруг кто-то спросит?

Ш-ш. Просто смотри кино.

Да прекрати же смеяться, Миша!

То есть Криштоф, прекрати.

Прекрати!

Не могу.

Дыши, глубже дыши.

Не помогает.

И люди уже смотрят на тебя. Сейчас все поймут. Никто не поверит в твою дурацкую выдумку про Криштофа. Ты вовсе не похож на Криштофа.

Почему ты продолжаешь смеяться? Та сцена закончилась, а эта уже вовсе не такая забавная. Хватит смеяться!

Прекрати!

Ой!

Криштоф, ты зачем меня ущипнул?

Потому что ты смеешься и никак не хочешь заткнуться.

Не надо было так сильно щипать. Больно же!

Хватит ныть! Хочешь попасться? Хочешь попасться, я тебя спрашиваю? Посмейся еще вот так, и все поймут. Эти наци, они быстро соображают. Возможно, они… они добивались, чтобы папа рассказал им все про тебя. И он… наверное, сказал им — он не хотел, он держался несколько дней, но потом сказал, как ты любишь кино. У них тут, должно быть, шпион сидит. Прямо за твоей спиной.

Что ты несешь? Нет никакого шпиона.

Да? Ты уверен, что нет? Откуда тебе знать, на что они способны, почему они так делают? Уверен ты можешь быть только в одном. Я тебе скажу, в чем: когда они тебя схватят, а они тебя точно схватят, ты будешь мечтать о том, чтобы тебя всего лишь ущипнули покрепче. Самовольно вышел из гетто. Снял звезду. Какая разница, что ненадолго, только посмотреть кино? Правило есть правило. Закон есть закон. Они убили папу, никто из вас так и не понял за что. Он же ничего плохого не сделал. А ты вздумал с ними шутки шутить? На дневной сеанс сходить? Совсем идиот или прикидываешься?

Заткнись.

Взвыл из-за щипка? Да ты что? А если они тебя вот так, вот так…

Ой!

Когда ухватят тебя за палец и потянут его назад, докуда идет, а потом еще чуть-чуть…

Прекрати!

Или велят самому высунуть язык и прикусить его посильнее.

Ой!

Прикусить изо всех сил, так сильно, что кончик чуть вовсе не отвалится. Попробуй тогда назваться Криштофом. Да и смысла нет: что бы ты ни делал, они тебе не спустят. Они никому ничего не спускают. Одна маленькая ошибка — и этого достаточно, теперь ты в их руках, навсегда. Пока им не надоест. Пока не надоест задавать тебе вопросы, на которые ты не знаешь ответа, не надоест причинять тебе боль. А когда надоест… ну, ты же сам знаешь, что тогда будет. Знаешь или нет?

Оставь меня в покое.

Второго Грюнбаума схоронят за год. Вот что будет. Если не перестанешь трястись, шпион, который сидит у тебя за спиной, даже не станет дожидаться конца фильма.

Заткнись.

Перестань трястись, тогда заткнусь.

Не получается.

Перестань!

Не могу!

Перестань трястись! Перестань трястись, Миша, или ты покойник.

Не могу! Стараюсь изо всех сил, но я..

Поздно, ты уже…

Как я оказался на улице? Как вышел из кинотеатра?

Воздуха не хватает.

И пот ручьями.

И на куртке нет звезды.

Что ты здесь делаешь — за пределами гетто, без звезды? С ума сошел? Кто, какой идиот сдирает с себя звезду и выходит из гетто, чтобы посмотреть кино?

Криштоф Крал, вот кто. Дурак набитый.