Человек, лишённый малой родины - Виктор Неволин Страница 13

В нашем бараке у каждого был свой угол. На верхних нарах размещались мы, пять ребятишек. Нас опекала бабонька. Общая детская постель состояла из домотканых половиков, сухой травы и пихтовых веток. На всю семью из восьми человек было две подушки – у мамы и бабоньки. Одеял не было. Закрывались, чем придётся. Даже сена и соломы достать было негде. В глухой тайге мы и не могли сделать себе мягкой постели.

Я тогда был сильно набожным мальчиком, и за это бабонька меня любила и жалела больше других. Она сумела мне внушить, что есть Бог на небе, и он всё видит и знает о тебе. И сокрушается, когда ты нарушаешь Божьи заповеди. Поэтому, если ты согрешил, нужно просить у Бога прощение, что я и делал. Вдвоём с бабушкой мы молились утром и вечером до усталости, соблюдали все старообрядческие каноны. Если вся наша семья, когда удавалось, ела конину или зайчатину мы категорически отказывались, поскольку староверам можно было есть только парнокопытных животных. И поэтому мы с бабонькой оба были страшно истощены, а всякие уговоры родителей на меня не действовали. Моё тело просвечивалось, а ребра так выпирали, что братишка Вася издевался надо мной, постукивая по ним, словно играл на клавишном музыкальном инструменте. Я же был непреклонен. И наша дружба с бабушкой продолжалась всю её жизнь, пока она была жива.

Бабонька сильно хотела, чтобы я, когда вырасту, стал священником. Она была совершенно неграмотна, но когда я пошёл в школу, вместе со мной начала учиться читать и к своим шестидесяти годам вполне освоила чтение. У неё был философский склад ума. Она была мудрой женщиной, вечной труженицей. Пусть земля ей будет пухом!

Зимой в нашей семье наступило критичное время. Есть было нечего. Дети от недоедания и плохой пищи болели желудком, поносами, цингой. Летом выручала черемша, но к весне она кончилась. Кончились и кедровые орехи. Продавать или менять из вещей тоже было нечего. И вот родители решились на последнее. Оставались три чернёные овчинные шубы: у отца, мамы и бабоньки. Но ведь и без них тоже нельзя было жить. Ими укрывались, в них ходили на улицу. И всё-таки родители решили их продать. Бабонька предложила продать и свою, но ей отказали.

Ночью, крадучись, отец с напарником покинули Сухоречку и пошли в ближайшую деревню поменять там шубы и другие вещи на что-нибудь съестное. Они выменяли шубы на двух старых лошадей, настоящих одров. Той же ночью привели их в Сухоречку и забили. Эти лошади спасли нашу семью от погибели.

Конское мясо подкрепило здоровье семьи, но маму больше других беспокоил я. Был я сильно худой, бледный, но, несговорчивый, есть конину так и не стал. Но теперь семья могла нам оставлять от своего пайка, отрывая от себя, сколько можно, солёную рыбу и растительное масло, которое мы ели с крошками хлеба.

Помню, как мужики решили использовать для пользы дела и шкуры забитых коней. Их решили выделать для пошива обуви и стали вымачивать в бочке в бараке, где жили сами. Вонь от шкур была невыносимая. Все чертыхались, но терпели. Ведь не век же будешь ходить в обёрнутых онучах. А обувь, взятая из Верхнеусинского, уже износилась. И то её хватило надолго. С нею мы перезимовали первую зиму в ссылке. Берегли, на улицу выходили редко.

Кругом дремучая тайга, не видно ни одной птички. Правда, несколько раз прилетали глухари и садились прямо на бараки. Но ни у кого не было ружей. Власти боялись, вдруг кого-то постреляют.

А ведь можно было всех накормить мясом лосей и медведей, которых в лесу было много. Да и настоящих охотников среди ссыльных хватало. Но никого в советской стране, в «народном государстве», не интересовала судьба сосланных на погибель в глухую тайгу несчастных людей и их детей. Местное начальство, наоборот, стремилось показать верхам, как они могут держать людей в полном повиновении, при жестоком режиме. Никто не протестовал. Все заняты, все работают. Можно было рапортовать о полном благополучии в неблагополучных поселениях.

Но не только конское мясо помогло семье Неволиных выжить. Для этого потребовалось всё трудолюбие и характер староверов, их предприимчивость, знание тайги, умение взять её «дары», вера в человеческие силы и возможности.

Великий русский писатель Лев Толстой в повести «Хаджи-Мурат» сравнивает жизнестойкость кавказцев с репейником, крепко держащимся за родную землю. А я бы сравнил жизнестойкость старообрядцев с багульником, растущим в Саянских горах. Вы посмотрите, как он растёт на голых скалах, где, казалось бы, совершенно не за что зацепиться и неоткуда тянуть жизненные соки. Ни влаги, ни земли, а почувствуйте, какой у него дурманящий запах! И как он красиво цветёт – ярким малиновым цветом. К тому же багульник – лекарственное растение, полезен людям. Недаром же этот кустарник имеет охранную грамоту. Но выручили нас, спасли от гибели, в основном, берёза, кедр и черемша.

Сибирская берёза! Сколько в ней прекрасного и полезного! Даже трудно перечислить. Берёза, пожалуй, самое красивое русское дерево. Она отличается и стройностью, и цветом коры, своей кроной, олицетворяющей Россию. О пользе берёзы для человека трудно и в сказках сказать, и пером описать. В ней всё нужно и полезно в полном смысле слова, начиная от весенних почек и кончая корневищем. Весной, когда ещё не полностью растаял снег, мы пьём берёзовый сок – вкусный и полезный, набирая с одного дерева до ведра. А через какой-то месяц на берёзовом стволе появляется густослойный сладкий лигнин, более сладкий и вкусный, чем сок.

Береста с берёзы пригодна не только для временных укрытий от дождя и снега, но и для изготовления домашних туесков, разнообразной посуды – солонок, стаканов, чашек, хлебниц, кошёлок, различных украшений в человеческом быту. Кору берёзы после её измельчения мы добавляли к муке при выпечке хлеба. Тутовый гриб, растущий на коре берёзы, – чага, служит лекарственным средством от многих болезней.

Из берёзы изготавливают дёготь, широко используемый в крестьянском хозяйстве и незаменимый как средство от гнуса. Из берёзового дерева получаются лучшие черенки для топоров (топорища) и других столярных инструментов, тележные колёса, оси, втулки, самопряхи, веретёна, ложки. В войну наши мужики из берёзы делали лыжи для воинов, станины для орудий и приклады для стрелкового оружия.

Из берёзы выжигают лучший уголь для самоваров и кузнечного дела и заготавливаются дрова. Берёзовый веник врачует суставы в бане, чистит дыхательные пути, услаждает ароматом. Из берёзовых веток делают мётлы и хозяйственные веники. Северные народы делают из бересты лодки-берестянки. В берёзовых рощах растут вкусные грибы, а на старых берёзовых пнях растут сибирские опята. Берёза не только русская красавица, но и царица сибирских лесов.

Кедр полезен не только для выработки озона. Он кормит людей кедровыми орешками. Кедр – лучшая древесина для изготовления мебели и многих вещей не только домашнего обихода. Он ценится хвоей, серой и смолой.

Черемша – сибирская кормилица, спасавшая и спасающая миллионы людей от цинги и других недугов, основная витаминная пища простого сибирского люда в мае и июне. Её употребляют во всех видах и ещё засаливают впрок. Благодаря черемше мы сумели выжить летом 1931-го и в последующие ссыльные года. Спасти себя ты можешь только сам – таков был главный принцип ссыльных людей. И черемша помогала нам спасаться.