Святая мгла (Последние дни ГУЛАГа) - Леван Бердзенишвили Страница 13

Отец Рафика, Ашот (Арамашот) Папаян, оказывается, был в Армении человеком известным, прежде всего как актер, а затем как автор нескольких пьес (в основном комедий) и киносценариев. Между прочим, оказалось, что Ашот тоже был из наших краев, родившись, как и мы с Дато, в Батуми, так что и без того наш земляк Рафик был еще и «почти» батумцем.

Рафаэл Папаян был для меня особенным заключенным прежде всего потому, что вместе со мной был инициатором первого в истории Барашевской политической зоны международного «колхоза», или кибуца «Христианская федерация народов Южного Кавказа» (до этого общехозяйственные секции политических заключенных носили ярко выраженный национальный характер), и, во-вторых, потому, что среди такого множества заключенных он был моим единственным «истинным» коллегой, то есть филологом. Рафаэл Папаян был выпускником Ереванского института русского и иностранных языков имени Валерия Брюсова и кандидатом филологических наук (трехлетнюю аспирантуру он прошел в Тартусском университете и в этом же замечательном научном центре Эстонии защитил диссертацию у знаменитого Юрия Лотмана).

Мне понадобилось совсем немного времени для того, чтобы установить, что Рафик был удивительным человеком. Именно потому, что он был «удивительным», я вел за ним постоянное наблюдение. Папаян был для меня феноменом, который следовало изучать. Это был крайне многосторонний человек: ученый, блестяще знающий историю Армении и Грузию, замечательный специалист по русскому языку и литературе, рафинированный стилист, талантливый поэт, эрудированный, тактичный, осторожный человек, с присущим только ему грустным юмором, с колоссальным трудолюбием и величайшим терпением.

Невзирая на разнообразную одаренность Рафика, первейшей его ипостасью было все-таки мастерство. Как для многостороннего Месропа Маштоца благодарные соотечественники придумали одно слово «переводчик» (то есть главной заслугой создателя армянского алфавита, просветителя, миссионера и святого армянской апостольской и армянской католической церквей посчитали перевод Библии), так и Рафика можно было бы охарактеризовать одним словом – «мастер». Прикладное искусство армян общеизвестно, и Рафик был одним из талантливейших его представителей. Один из «шедевров майстершафта» (по выражению Бори Маниловича) – машинку, изготавливающую одновременно 12 сигарет с махоркой, – он мне подарил, когда я достиг «возраста Христа», только вот не смог оснастить меня терпением, необходимым для изготовления сигарет с помощью этого прибора, и я по-прежнему скручивал сигареты с махоркой вручную. К своей швейной машинке он приладил самодельный двойной пропеллер, и летом не было ничего лучше, чем сидеть рядом. На швейной машинке он осуществил столько улучшений и упрощений, что дневная продукция – 92 пары рукавиц – у него бывала готова уже к 11 часам утра, и в последующие часы он работал в счет будущих дней (люди говорили, что он «про черный день» хранил несколько тысяч пар рукавиц, – хотя не знаю, чего еще «чернее» он ожидал, чем наши тогдашние дни?).

В разное время на досуге Рафик создал автоматическую чеснокодавилку (этот аппарат в основном простаивал без дела – где нам было взять чеснок для нее!), автоматическое приспособление для измельчения орехов (но и это было в целом показательной моделью, орехи были редким «фруктом» в лагере, и ни у кого, кроме грузин, их никогда не бывало). Он также создал аппарат для разлиновки печатной бумаги; машинку по безотходному извлечению костей из куска рыбы, не повреждающую структуру мякоти; деревянную механическую мясорубку (мяса в лагере я три года в глаза не видел); самодельные точные весы, взвешивающие, конечно же, с точностью до миллиграмма, и так далее, и тому подобное. Всего не перечислить, да и не вспомнить. Поскольку из многочисленных теорий, обосновывающих армянское происхождение гениев различных народов и эпох, следовало (лично я неоднократно, правда, не от Рафика, это слышал), что существуют «неоспоримые доказательства», подтверждающие армянское происхождение Руставели, Шекспира, Байрона, Моцарта, Юлия Цезаря, Христа, Будды, Магомета, Юрия Долгорукого, Льва Толстого, а также Леонардо да Винчи, то в поддержку такому убеждению я предложил бы немало аргументов, опираясь на, можно сказать, гениальное материально-техническое творчество Рафика Папаяна.

Он был поклонником припрятывания, откладывания, скрывания, консервирования, сбережения и тонкого нарезания. Ничего, что много месяцев назад у него испортилась приготовленная любимой супругой Анаит каурма, которую в результате съел Гриша Фельдман. Это еще куда ни шло. На Новый год он открыл нам консервы более долгого (трехлетнего) хранения – осетровый «балык» – из соображений, что в будущем году его здесь не будет и не станет же он в ссылке есть в одиночку!

Приготовив из сбереженного во время болезни масла новогодний торт, Джони Лашкарашвили заслужил выговор Рафика: он заявил, что в нынешнем году у нас и без того много еды (тут, по моему мнению, он немного преувеличил), а это масло следовало приберечь, так как неизвестно, что нас ожидает в будущем году!

В магазине, именуемом «ларьком» (отсюда, между прочим, известное выражение «в ларьке масло», означающее для меня «невозможную ситуацию» – сливочное масло не входило в крайне скудный ассортимент «ларька», поэтому данное выражение употребляется в значении «отстань!»), были продукты высокого и низкого спроса. Высоким спросом пользовались подсолнечное масло (с бутылкой оно стоило рубль и 2 копейки, бутылка стоимостью 20 копеек в следующем месяце подлежала сдаче в дни «ларька»), черный чай (90 копеек), махорка (1 пачка – 15 копеек; мне, к примеру, в месяц нужно было 20 коробок), спички (1 копейка; их надлежало иметь, никто бы не дал), круглые конфеты, которые могли выполнять функцию сахара (килограмм стоил 3 рубля, однако мы не имели право купить больше двухсот граммов), тетрадка (классическая советская версия в 12 страниц стоила 2 копейки) и ручка (стоила дорого – 30 копеек). Сравнительно меньшим спросом пользовались всякого рода джемы, то есть «повидла» (банка стоила ровно рубль и подлежала сдаче по 10 копеек), рыбный паштет «Волна» (76 копеек), незабвенные советские консервы «Завтрак туриста» – неповторимая комбинация рыбы, томата и риса (80 копеек), роскошное табачное изделие (например, сигареты без фильтра «Прима» – 15 копеек), и несколько продуктов из сферы фантастики или издевательства над заключенными – например, продукция кишиневской табачной фабрики стоимостью полтора рубля, сигареты с фильтром «Мальборо», вообще не пользующиеся никаким спросом и поэтому остающиеся не проданными от «ларька» до «ларька».

Рафик был рожден 22 декабря. В первом году нашей зонной жизни, не имея соответствующего опыта, мы с Дато решили приятно удивить юбиляра и из полагаемых нам обоим вместе на ежемесячные расходы 10 рублей пожертвовали три и купили ему невиданный подарок – две коробки «Мальборо». Мы были уверены, что друг придет в восторг от нашей финансовой самоотверженности, и с замиранием сердца ждали момента вручения драгоценного подарка. Вечером, когда Рафик пригласил нас на скромное застолье, мы преподнесли ему тщательно завернутый подарок. Юбиляр принялся осторожно разворачивать газету, и, увидев сигареты, наподобие тогдашнего президента США Рональда Рейгана, забыв про народную мудрость о дареном коне и его зубах, единственный сын артиста и драматурга Ашота, или Арамашота, Папаяна, Рафаэл истинно трагическим голосом возопил, возвал к отцу, можно сказать, донес на нас, на соседний народ, небесам: что это, мол, вы, горемычные грузины, натворили, ведь на три рубля можно было купить целых три банки повидла!