Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны следствия - Филипп Шенон Страница 13

Он принял у себя министра обороны Роберта Макнамару с докладом. Новости вселяли спокойствие. О разворачивании военных действий со стороны Советского Союза или других враждебных стран речи не шло, тем не менее американские вооруженные силы должны были пребывать в состоянии повышенной боевой готовности.

Донесения из Далласа были не столь утешительными. Несмотря на отсутствие данных о сообщниках Освальда, ФБР и ЦРУ располагали тревожными сведениями о его прошлом, включая попытку отказа от американского гражданства и эмиграцию в Россию четырьмя годами ранее. С момента возвращения Освальда в США в 1962 году ФБР спорадически организовывало слежку за ним и его русской женой как за вероятными советскими агентами. В отчетах ЦРУ указывалось, что Освальд был взят под наблюдение в сентябре, когда он отправился в Мехико; точные причины поездки не установлены.

В тот вечер и на следующий день Джонсон встречался со старшими помощниками Кеннеди, заявил о поддержке политического курса его администрации, предлагал сохранить весь кабинет Кеннеди: он хотел дать понять людям, что их позиции останутся за ними. «Вы мне нужны даже больше, чем были нужны президенту Кеннеди», – вновь и вновь повторял он8.

Начиная с самых первых часов на президентском посту Джонсон предпринял решительные, как ему самому казалось, попытки успокоить Роберта Кеннеди – и одновременно заручиться его советом. Однако он ошибался, полагая, что они, потрясенные событиями в Далласе, смогут наладить отношения. Генеральный прокурор всегда относился к Джонсону с неприязнью, и даже после того, как Роберт Кеннеди принял предложение нового президента остаться во главе Министерства юстиции, неприязнь эта не исчезла.

В отличие от старшего брата, человека очень уравновешенного, всегда стремившегося примириться со своими прежними противниками, Роберт Кеннеди был способен на глубокую, даже иррациональную ненависть. Казалось, кровавая вражда с такими людьми, как Джимми Хоффа, Эдгар Гувер, и, быть может, более всего с Джонсоном придавала ему силы. В узком кругу он отзывался о Джонсоне как о человеке «подлом, невыносимом, жестоком – животном во многих отношениях». По его словам, он пришел в ужас от того, что Джонсон – человек, «неспособный говорить правду» – занял место его брата в Белом доме9.

Вечером своего первого дня на посту президента, около 19.00, Джонсон позвонил Эдгару Гуверу. В этом звонке не было ничего удивительного: Джонсон должен был подозревать, что у директора ФБР имеются самые последние сведения, касающиеся убийства в Далласе. Однако в тот момент у Джонсона были и другие причины: он хотел напомнить Гуверу об их давней дружбе. В последующие десятилетия часто забывали о том факте, что перед гибелью Кеннеди политическая карьера Джонсона была под очень большим вопросом ввиду расследования дела о взяточничестве, в котором был замешан вашингтонский лоббист, некогда один из ближайших помощников Джонсона в Сенате. Некоторыми линиями расследования занималось ФБР.

Лоббиста Бобби Бейкера называли «Маленьким Линдоном». Его обвиняли во взятках законодателям, а также в содержании так называемого социального клуба на Капитолийском холме – «Кворум-клаб» – заведения, в числе прочего поставлявшего проституток официальным лицам в Конгрессе и Белом доме. В скандал по делу Бейкера могли быть вовлечены и президент Кеннеди, и Джонсон. Гувер был осведомлен о внебрачных связях президента и пристально следил за тем, какие именно претензии предъявляли Бейкеру: его обвиняли в том числе и в том, что лоббист помогал организовать встречи Кеннеди с красавицей родом из Восточной Германии, которая, по слухам, работала на коммунистов.

В неделю, предшествующую убийству, Бейкер стал мало-помалу выдавать секреты Кеннеди и Джонсона наиболее известному и опасному специалисту по скандалам, журналисту Дрю Пирсону. The Washington Merry-Go-Round – колонка, выходившая одновременно в нескольких газетах, которую Пирсон вел на пару со своим помощником Джеком Андерсоном, состояла из смеси серьезных политических псевдосенсаций и скабрезных, часто откровенно лживых сплетен из жизни власть имущих. Осведомители у Пирсона были повсюду, в том числе и среди руководящих работников Белого дома и прочих высокопоставленных чиновников. Одни сбрасывали Пирсону информацию из страха перед ним, другие вели с ним разговоры, поскольку искренне восхищались тем, как отважно он пишет о коррупции и лицемерии в Вашингтоне. Отдавая должное Пирсону, следует заметить, что он одним из первых подверг критике сенатора Джозефа Маккарти.

Среди почитателей Пирсона был председатель Верховного суда Эрл Уоррен. Журналист считал судью одним из самых своих близких друзей – этой дружбой он хвастался в печати. Во времена, когда из-за постановлений в пользу гражданских прав и свобод на суд Уоррена почти со всех концов страны обрушилась яростная критика, председатель суда мог полагаться на защиту Пирсона. Они были настолько близки, что проводили вместе отпуск. В сентябрьской колонке того года Пирсон описывал отпуск, проведенный на яхте вместе с Уорреном и его женой на Средиземном и Черном морях. Для Пирсона это был рабочий отпуск, в ходе которого он взял интервью у секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева, а позднее – у югославского лидера маршала Иосипа Броз Тито; Уоррен присутствовал на этих интервью.

Днем во вторник, 21 ноября, менее чем за сутки до убийства, Пирсон встретился с Бобби Бейкером в Вашингтоне. То была их первая личная беседа, и у бывшего работника Сената, а теперь лоббиста имелось немало грязных подробностей, которыми он мог поделиться со своим собеседником. «Бобби подтвердил, что президент вступал в связь со многими женщинами», – писал Пирсон в своем дневнике. Одна из женщин Кеннеди была активной помощницей Жаклин Кеннеди. «Владелица дома, в котором она жила, подключала прослушивающее устройство к ее кровати, когда у нее бывал Джек», – писал Пирсон10.

Пирсон во время истории с Бейкером держал Джонсона под прицелом. 24 ноября, в воскресенье, в его колонке должен был быть опубликован материал, вскрывающий финансовые связи между вице-президентом и Бейкером. В своем дневнике Пирсон писал, что из этого выйдет «вполне громкая история», касающаяся Джонсона, Бейкера, а также коррупционной схемы с контрактом на истребители стоимостью в 7 миллиардов долларов, заключенным с техасской фирмой General Dynamics.

Для того чтобы пережить скандал с Бейкером, а также публикацию всего того, что таили в себе записные книжки Пирсона, Джонсон должен был заручиться поддержкой Гувера.

Джонсон и Гувер были близкими друзьями, во всяком случае, согласно циничным стандартам политической дружбы, принятым в Вашингтоне. На протяжении своей карьеры Джонсон искал всяческого расположения у директора ФБР: как и любой другой политик в Вашингтоне, он знал цену покровительству Гувера. Для миллионов людей директор ФБР был воплощением закона и порядка, согласно опросам общественного мнения, он оставался одним из самых популярных людей в стране, более популярным, чем большинство президентов, которым он служил.

Джонсон также осознавал опасность того, что Гувер мог вести свою игру с политиком, которому было что скрывать. Он прекрасно знал, что 68-летний Гувер пускает в оборот секреты общественных деятелей – политические, финансовые, сексуальные – и существует постоянная опасность, что тот или иной секрет может быть обнародован по прихоти или приказу Гувера.