Завоевание империи инков - Джон Хемминг Страница 13

Простые индейцы во времена империи инков носили стандартную униформу, им запрещалось любое разнообразие в одежде. Одежда им выдавалась из общих запасов, и они носили ее и днем и ночью. Во время сна индейцы снимали только свои наружные украшения, что они делают и по сей день. Свою одежду — один комплект для повседневной носки и один для праздников — они постоянно чинили, но редко стирали. Мужчины носили набедренные повязки из куска ткани, пропущенного между ног и закрепленного на поясе спереди и сзади. Сверху они надевали белые туники без рукавов в виде мешка с прямыми боковыми краями и отверстиями для головы и голых рук, свисавшие почти до колен: в них они выглядели как римляне или средневековые пажи. Поверх туник они носили большие прямоугольные плащи из коричневой шерсти; их завязывали узлом на груди или на одном плече. Женщины носили длинные туники, прихваченные на талии поясом, довольно похожие на греческие; они свисали до земли, но по бокам имели разрезы, через которые при ходьбе были видны ноги. В сущности, это была ткань в форме прямоугольника, обернутая вокруг тела и закрывавшая грудь, а ее концы закреплялись на плечах булавками. На талии ее держал широкий пояс, украшенный узорами или квадратиками. Поверх туник женщины надевали серые накидки, застегивавшиеся на груди с помощью большой декоративной булавки; накидки свисали сзади до Уровня икр. И мужчины, и женщины ходили босыми или носили простые кожаные сандалии, которые завязывались на лодыжках.

Развиваясь в изоляции, перуанцы дошли до многих атрибутов других цивилизаций: у них были ткани, керамика, одежда, металлы, архитектура, дороги, мосты и ирригационная система. Но им не удалось сделать тех трех открытий, которые мы считаем основополагающими. Это — колесо, арочное перекрытие и письменность. Они использовали катки для перемещения больших строительных блоков, но так и не изобрели крутящееся на оси колесо. В отсутствие таких сильных животных, как лошади или быки, у инков был маленький потенциал для быстрых средств передвижения. Перу — это такая гористая страна, что ее дороги все время либо поднимаются вверх, либо спускаются вниз: все транспортные перевозки у инков совершались бегунами и носильщиками или караванами лам, груженных нетяжелой поклажей. До XX века большая часть Анд не имела дорог для колесного транспорта. Огромное количество превосходной керамики доколумбовского периода делалось вручную за неимением гончарного круга. Менее важным было отсутствие такого изобретения, как арочное перекрытие и замковый камень: инки были великолепными каменщиками и умели строить прекрасные прямоугольные перекрытия. Боковые стороны дверных проемов и ниш они делали скошенными внутрь, чтобы уменьшить расстояние, которое нужно перекрывать наверху. В результате проемы в форме трапеций являются типичными признаками, характерными для построек инков.

Так и не дойдя непосредственно до письменности, перуанцы создали мнемонические средства, использовавшиеся для записи статистических данных или исторических событий. В культуре мочика для этой цели, очевидно, использовали мешочки меченой фасоли. У инков было их знаменитое узелковое письмо кипу, то есть ряды веревок, цвет и количество узелков на которых обозначали числа или понятия. У инков была также сложная система «протоколирования» общественной жизни; у них существовала каста профессиональных сказителей, которые, как гомеровские барды или средневековые трубадуры, устно передавали традиции из поколения в поколение. Отсутствие письменности — это большое препятствие для историков, занимающихся периодом завоевания: все записи сделаны только испанцами. К счастью для нас, испанцы часто расспрашивали инков об их прошлом как официальным путем, так и частным образом, что было инициативой отдельных людей, которые вели дневниковые записи. Племянник Атауальпы, Титу Куси Юпанки, надиктовал длинное повествование, и это единственная историческая запись со слов члена королевской фамилии инков. Некоторые хронисты пользовались рассказами матерей или жен инков, особенно Гарсиласо де ла Вега, Фелипе Гуаман Пома де Аяла и Хуан де Бетансос. Другие стали знатоками перуанского языка, кечуа, и узнали многое благодаря дружбе с членами семьи Инки. Выдающимся хронистом из их числа был священник Мартин де Муруа, чьи симпатии были на стороне индейцев и благодаря кому нам известны многие подробности того, что происходило в обществе инков в течение десятилетий после завоевания.

Таковы были цивилизация и народ, представшие перед маленькой экспедицией Эрнандо Писарро в январе 1533 года. Пятнадцать дней экспедиция пробиралась через горы и спускалась на прибрежную равнину, чтобы еще неделю ехать до храма Пачакамака. У великого храма их ждало жестокое разочарование. Как и боялся Атауальпа, жрецы спрятали большую часть сокровищ, если они у них вообще были. Святилище находилось на вершине огромной ступенчатой пирамиды, сложенной из сырцового кирпича. На каждой ступени было ограждение. Предполагалось, что каждый, стремящийся достичь ее вершины, должен поститься в течение года, и общение с оракулом разрешалось только при посредничестве жрецов. Нарушив правила, испанцы прошли мимо охраны и силой проложили себе дорогу прямо на самый верхний уровень. Мигель де Эстете вспоминал, какое разочарование постигло их в конце путешествия. Храм оказался маленьким помещением кубической формы, «стены которого были сплетены из тростника; в нем стояло несколько столбов, украшенных золотыми и серебряными листьями, а на его крыше лежали куски домотканой материи, чтобы защитить его от солнца… Его запертая дверь была густо усеяна разнообразными предметами: кораллами, бирюзой, хрусталем и другими штучками. В конечном счете ее открыли, и мы были уверены, что интерьер окажется таким же любопытным, как и дверь. Но все было совсем наоборот. Казалось, что это обиталище дьявола, так как он живет исключительно в мерзких местах… Там довольно дурно пахло и было темно, поэтому нам принесли свечу. С ней мы вошли в крохотную пещерку безо всякой отделки и украшений. Посередине помещался вкопанный в землю столб, наверху которого стояла статуя мужчины грубой работы. Видя всю эту грязь и пародию на идола, мы вышли и спросили, почему они его так превозносят, такого грязного и уродливого». Что же касается общения с дьяволом, Эрнандо Писарро, охваченный некоторыми сомнениями, писал: «Я не верю, что там они разговаривают с дьяволом, „…“ так как я постарался выяснить это. Там находился один древний жрец, один из тех, кто был ближе всех к их богу, и он сказал, что дьявол велел ему не бояться лошадей, так как они внушают ужас, но не причиняют вреда. Его пытали, но он остался непреклонен в своей вере. Насколько можно судить, индейцы поклоняются дьяволу не из любви, но из страха… Я заставил всех окрестных вождей приехать и стать свидетелями моего входа [в святилище], чтобы они избавились от своего страха. У меня не было проповедника, поэтому я сам почитал им проповедь, разъяснив им обман, в котором они жили». Испанцы провели в храме Пачакамака почти весь февраль в тщетных поисках сокровищ. Смелость и дерзость Эрнандо Писарро и горстки его последователей не могут не произвести впечатления. Они беспечно ниспровергли такую древнюю и почитаемую святыню, которую не тронули даже инки во время своих завоевательных походов (фото 11). Они сделали это, зная, что от находящихся в изоляции соотечественников в Кахамарке их отделяют недели трудного пути.

Первоначально Атауальпа обещал, что его выкуп будет собран за два месяца — время, необходимое для того, чтобы послать гонцов в Куско и перевезти золото из его храмов в Кахамарку. После первых недель ожидания в город непрерывным ручейком потекли сокровища. «В некоторые дни прибывало 20 тысяч песо золота, в другие — 30,50 или 60 тысяч песо золота. [Золото было в виде] больших кувшинов или ваз, вместимостью от двух до трех арроба [от 50 до 75 фунтов]; а также были большие серебряные кувшины и вазы и много других сосудов… Губернатор приказал, чтобы все это хранилось в здании, где находилась охрана Атауальпы. Для обеспечения большей сохранности сокровищ губернатор поставил христиан охранять их днем и ночью. Когда сокровища помещали на хранение, их все пересчитывали, чтобы не было обмана». Вероятно, это произвело на Атауальпу большое впечатление и убедило его в том, что испанцы серьезно относятся к его предложению. Как только склад будет заполнен, испанцы со своей добычей, по-видимому, уедут, Атауальпа получит свободу и будет править страной, а его армия может даже уничтожить чужеземцев до того, как они покинут Перу. Поэтому он с нетерпением ждал завершения сборов выкупа, а это зависело от того, войдут ли в него золотые пластины, которыми был облицован храм Солнца в Куско. Один из братьев Атауальпы прибыл с партией сокровищ и сообщил, что еще большая их часть задержалась в Хаухе. Возможно, он также сказал, что разорение храма Кориканчи еще не началось. Поэтому Атауальпа предложил Писарро послать нескольких исгтнцев в Куско, чтобы они присмотрели за отправкой партии золота оттуда. Писарро очень не хотелось ввергать испанцев в новые рискованные предприятия в этой незнакомой стране, но он смягчился, когда от его брата Эрнандо Писарро прибыл гонец. Атауальпа пообещал отправить одного из своих родственников с любыми посланцами и приказать своим военачальникам — Чалкучиме в Хаухе и Кискису в Куско, — чтобы те гарантировали их безопасность. Наконец, добровольцами вызвались трое: Мартин Буэно и Педро Мартин, оба из Могера, и один из переводчиков, находившихся при армии Писарро. Они выехали из Кахамарки 15 февраля 1533 года. «Губернатор послал их, вручив Господу. С ними были индейцы, которые несли их в гамаках и прислуживали им».