Московское царство. Процессы колонизации XV— XVII вв. - Дмитрий Михайлович Страница 11

Прежде всего жизнь Северо-Востока Руси, ожерелья прекрасных городов залесских, в конце XIII – середине XV века чрезвычайно скудна. И скудна в очень многих отношениях. Дело тут не только в том, что Московская Русь сеет и пашет в условиях полосы рискованного земледелия и что климат ее садовому роскошеству не друг. Это всего лишь часть проблемы.

Скудость Московской Руси усиливается тремя факторами. Каждый из них мог бы убить цветущее государство. Приходится удивляться, как предки наши выдержали все три на своей хребтине и все же сумели в удобный час разогнуть спину!

Фактор первый – Орда. Много в русской исторической литературе сказано о том, сколько благодарности должен испытывать русский человек за политические и культурные «дары Орды» и как спасла Орда русские земли от покорения Западом. Откуда-то из сферы большой политики на почве скверно понятого интернационализма академическим историкам навязывается мнение, согласно которому вовсе не было никакого ордынского ига: существовала всего лишь «гибкая система зависимости». Оно конечно, можно и дракона назвать воробушком-переростком…

В действительности иго, конечно, было. И на протяжении первого столетия от Батыева погрома оно принимало чрезвычайно жестокие формы.

До Батыя Северо-Восточная Русь создала 30–40 городов, малых и больших. Во всяком случае, именно столько их известно науке. Так вот, некоторые из них после Батыя просто исчезли: Мстиславль близ Юрьева-Польского, Ярополч-Залесский, Кидекша под Суздалем (была городом, стала селом). А Гороховец заглох надолго, жизнь в нем едва мерцала. Рязанской земле, кстати, досталось горше, там исчезло целое созвездие городов во главе со столицей княжества. Те города, что не погибли вчистую, оказались страшно разорены: Владимир, Суздаль, Москву и еще 14 крупных городов Батый предал мечу и огню за одну только зиму 1238 года. Позднее от карательных экспедиций монголо-татар горели Тверь, Ростов, Переславль-Залесский, Волок-Ламский, Ярославль и вновь Москва… Многие города горели не по одному разу. Чаще прочих доставались огненные подарки ордынские Нижнему Новгороду: от тяжких ран, многократно нанесенных татарами, в XV веке он на долгое время сошел со сцены большой истории и существовал в полуживом состоянии.

Русь выплачивала Орде тяжелую дань-«выход», пагубно сказывавшуюся на экономике. По первому слову хана русский князь должен был отдать ему и своих умельцев-ремесленников, лучших, быть может, в городе.

А что можно было восстановить после монголо-татарских смерчей, неоднократно обрушивавшихся на Русь, если Русь после них еще и оплачивала собственную жизнь по дорогой цене? Ни в XIII, ни в первой половине XIV века Русь не то что не выпускала собственной монеты, она и чужой-то монетой была скудна, и даже гривны того времени (платежные слитки серебра) исключительно редко попадаются археологам. С кладами за это время на Северо-Востоке Руси все очень скверно: почти ничего. Орда, словно гигантский пылесос, высасывала серебро из Руси. Если что-то оставалось, то большей частью на руках у князей, которые играли роль посредников между собственными подданными и ханом, собирая дань и передавая ее в Орду.

Второй фактор оскудения Руси – литва.

В XIII–XIV веках литва, доселе не считавшаяся серьезным врагом, во-первых, усиливается и, во-вторых, начинает планомерные массированные атаки на Русь. Ослабление Руси в годы Батыева нашествия разжигает аппетиты северо-западных соседей. Часть русских областей переходит в состав Великого княжества Литовского, ожидая, что союз с литвой избавит их от ордынской опасности. Иными словами, некоторые крупные княжества становятся элементами «Литовской Руси» мирно. Но это – сначала, а впоследствии литва превращается в агрессивного завоевателя Руси. Так, например, Смоленск с прилегающими землями был ею захвачен после долгой вооруженной борьбы. Впоследствии здесь вспыхнуло освободительное восстание, подавленное силой оружия. Литвин, отрезая по кусочкам достояние империи Рюриковичей в свою пользу, энергичен, упорен, жесток. Не может сделать территорию своей – так хотя бы ограбит ее. XIII–XIV века – время массовых нашествий литвы на Русь.

По свидетельствам летописей, за один только XIII век литва имела более 20 вооруженных столкновений с княжествами и вечевыми республиками Руси. На четыре пятых это были нападения западного соседа: либо грабительские набеги, либо массовые нашествия, либо первые шаги к взятию и подчинению русских городов. Чаще всего литву отбивали и обращали вспять, но случалось и иное: бывало, литва захватывала русские крепости, города, жгла и разоряла посады. Больше всего сражались с литвой Псков и Новгород Великий. В 1213 году литва сожгла Псков, шестью годами позднее ей нанесли тяжелое поражение в битве у Пертуева. В 1225 и 1245 годах новгородское воинство и дружины двух знаменитых полководцев Ростово-Суздальской Руси – князя Ярослава Всеволодовича и его сына Александра Невского – отражали массовые нашествия литовцев. В первом случае вторжение закончилось разгромом литвы при Усвяте. Во втором – русскому воинству потребовалось трижды вступать в бой. Александр Невский, разбив литву, украсил свою боевую биографию тремя большими победами: под Торопцем, у Зижича и близ того же Усвята. Они, конечно, не столь знамениты, как Невская битва и Ледовое побоище, но для судьбы Руси не менее важны. В 1263 году литва поставила под контроль Полоцк, но затем потерпела поражение в большой коалиционной войне с Новгородом и Псковом. В 1239 году ее дерзкое наступление отразили на Смоленской земле. В 1248 году от литвы погиб великий князь Владимирский Михаил Ярославич Хоробрит в битве на Протве. Но вторжение противника вновь разбилось о русские полки, вставшие под Зубцовом, на земле Тверского княжества, под стягами князя Святослава Всеволодовича. 1258 год – новое массовое вторжение литвы, разорение Смоленской земли, разгром посада у Торжка. А в 1285 году состоялась большая битва русской коалиционной армии (тверичи, москвичи, волочане, новоторжцы, зубчане, ржевичи) с литвой в волости Олешня, опять-таки во владениях тверского князя. И если до середины XIII века литовскую экспансию на восток отражали в основном вечевые республики, усиленные дружинами, которые посылала им Ростово-Суздальская Русь, то с переломом века сам Северо-Восток втягивается в бесконечное противостояние с литвой.

Этот список боевых столкновений далеко не полон. Битв в открытом поле, осад, погонь за литовскими отрядами, уводившими русский полон, состоялось великое множество.

Позднее, в XIV столетии, литовский натиск усилился. Литва стояла при Дмитрии Донском у стен Московского Кремля. Вечный мир 1449 года поставил крайний предел ее экспансии на восток: литва к тому времени уже овладела Смоленском, Дорогобужем, Вязьмой, Торопцем, Мценском, Брянском, Новосилем и с аппетитом поглядывала на Новгород Великий: от претензий на него пока отказались, но позднее попытаются «переиграть ситуацию» в свою пользу. Рязань и Тверь попали в «сферу влияния» литвы.

Война с литвой дается тяжелее и изматывает больше, нежели борьба против немецких и шведских рыцарей на периферии Северной Руси. Литва многочисленнее западноевропейского рыцарства, и она чаще бьет. Для XIV и XV веков можно констатировать: Великое княжество Литовское территориально больше, чем Великое княжество Московское, к тому же богаче и в демографическом плане имеет неоспоримо больший ресурс. С конца XIV века это уже государство-мастодонт. Борьба с ним – дело одновременно разорительное и рискованное. Москва имела реальный шанс погибнуть под прессом литвы.