Четыре королевы - Нэнси Голдстоун Страница 103

Утверждать, что все было совсем благостно, конечно, тоже нельзя. Но даже оспаривая какие-то земли и ходя друг на друга походами, графы Прованса и Тулузы помнили, что воюют со своими, а не с чужими. Потому никто из графов юга не переходил границ «нормального средневекового зверства», и успокаивались довольно быстро. В этих войнах не было ничего от повального нашествия и геноцида, ничего «личного». Острота конфликтов и настойчивость в расширении своих земель объяснялись экстенсивным характером экономики — власть и могущество напрямую зависели от размера земель, с которых правитель мог получать налоги и дань.

В 1125 году территориальный раздел между тогдашним правителем Прованса и Раймондом V Тулузским, унаследовавшим титул маркиза Прованского, был скреплен официальным договором. В течение длительного времени на земли Прованса претендовали правители Каталонии (графы Барселонские), а затем короли Арагона, происходившие из той же династии. В 1163 году графом Прованса стал Альфонс I, король Арагона. Младшая ветвь этого рода утвердилась у власти: Прованс унаследовал его сын Альфонс II; этот отпрыск арагонского королевского дома стал графом Прованса в 1196 году (шестнадцати лет от роду). Они никогда не жили на его территории, но соперничество с Тулузой началось вновь и продлилось почти до конца XII века. Однако Тулуза была ближе к Провансу, чем Арагон, и сильнее; в 1190 году был установлен мир, подтвердивший раздел 1125 года. Раймонд-Беренгер V (иногда его считают IV) был сыном Альфонса II.

О Раймонде-Беренгере в книге сказано немало. Тем не менее характеристика его однобока и облегчена. Мы постараемся несколько исправить эту оплошность.

Он родился в 1199 году В 1209 году его отец отправился в Палермо (Сицилия), чтобы выдать замуж свою сестру Констанцию за Фридриха И, там заболел и скончался. Раймонду Беренгеру V едва исполнилось десять лет, но он сразу же оказался втянут в соперничество, в яростные распри, связанные с борьбой за власть над Провансом. Его дядя, король Педро II Арагонский, немедленно прибыл туда, объявил себя опекуном племянника, принял от его имени клятву верности основных вассалов и увез мальчика в Испанию, где его наставниками стали Гильом де Монредон, магистр ордена тамплиеров, и один из известнейших богословов того времени. Все это происходило на фоне бушующего в Лангедоке (графстве Тулузском) альбигойского крестового похода. Провансальская земля Венессен, принадлежавшая графу Тулузскому, претерпела нашествие крестоносцев Симона де Монфора, где они творили отвратительные жестокости. Потому только в 1216 году, семнадцати лет от роду, Раймонд-Беренгер смог возвратиться в свой удел.

В 1222 году мать молодого графа, исполнявшая обязанности регентши, ушла в монастырь (где и умерла в 1242 году), передав сыну права на соседнее графство Форкалькьер. Ему пришлось выдержать длительную склоку с родичами матери, которые претендовали на ее наследство. Вплоть до 30-х годов XIII века основной заботой Раймонда-Беренгера V была не столько война с графом Тулузским, сколько распри со своими же вассалами и вольными городами — Ниццей, Арлем и Марселем. В 1229 году он подчинил Ниццу и территорию Южных Альп. В 1231 году против графа восстал многократно упоминаемый в тексте Тараскон. Будучи способным администратором, а не только воином, путем сложного лавирования Раймонд-Беренгер V все-таки добился определенной стабильности в городах, а материальные вопросы частично решал за счет конфискации земель мятежных вассалов.

Раймонд VI Тулузский умер в 1222 году, пережив за последние тринадцать лет жестокие потери, поражения и изгнание — но сумев вернуться и отстоять Тулузу. Под знаком правления отца прошли годы последнего, самого жестокого конфликта Юга и Севера. Сыну пришлось трудно, когда он попытался реабилитировать его после смерти. И трудно назвать другого сеньора, которого бы так оклеветали и очернили летописцы противника. Клевета пускает побеги и в наше время; подлинный облик человека скрылся под напластованиями горячих славословий «своих» и инсинуаций «чужих». Попытаемся хотя бы восстановить несомненные факты.

Прежде всего графы из дома Сен-Жиль, начиная с их родоначальника Фределона, выторговавшего себе графский титул, а городу — спасение от войска франков, были больше склонны к дипломатии, чем к военным действиям (хотя, разумеется, воевали немало, имея столь же непокорных и буйных вассалов, как и графы Прованса). Метафорически выражаясь, в обществе волков лисы кажутся непонятными и жалкими, хотя и принадлежат к тому же семейству… У обоих Раймондов Тулузских были славные предки: Раймонд IV стал одним из вождей Первого крестового похода, отличился воинской доблестью и умер на Святой земле, но это не мешало ему ловко хитрить, когда того требовала обстановка. Потомки сохранили это качество.

Раймонд VI начал править, когда ему было тридцать восемь лет, у него уже имелся немалый дипломатический и военный опыт, но принимать решения ему было сложно — поздновато учиться. Однако до наступления перелома в 1209 году, когда под надуманным предлогом на его земли обрушилась лавина северян, он неплохо справлялся с делами. Альбигойский крестовый поход поставил в тупик не его одного — всем взрослым людям Лангедока пришлось столкнуться с невиданной прежде напастью, а молодежь, подрастая, не знала нормальной жизни — только постоянную войну, тревоги и потери. Раймонд VI сделал все, что мог, и ему удалось в 1218 году справиться с Симоном де Монфором. Сын, Раймонд VII, в шестнадцать лет участвовал в битве при Мюре, где южане потерпели сокрушительное поражение, затем вместе с отцом провел три года в изгнании, после чего возглавил вновь собранные военные силы графства и отвоевал сперва родовой город Бокер (в девятнадцать лет), а затем и другие стратегически важные места. Когда горожанам Тулузы стало известно о возвращении обоих графов, они подняли в городе восстание, перебили всех северян, каких нашли, и встретили Раймондов как любимейших государей и освободителей.

Вообще отношения с горожанами своей столицы у графов были довольно сложные, но в целом мирные. Приходя к власти, каждый граф должен был сперва присягнуть, что не посягнет на права и вольности города, после чего город присягал графу. Северянам подобные отношения казались дикостью. Когда граф Прованский попытался на своей земле отойти от подобного же образа действий, то расплатился длительной распрей со своими городами.

Кроме того, тулузский двор был ничуть менее куртуазным, чем дворы Аквитании или Прованса. Тулуза славилась как средоточие учености и культуры еще в самые темные века, и со временем это ее отличие лишь возросло. Правда, в доме Раймонда VI не бывало блестящих дам-хозяек, подобных Элеоноре Аквитанской, ее дочерям Марии Шампанской и Элеоноре Кастильской (матери королевы Бланки), но в полусотне километров от Тулузы, в городе Каркассоне, при дворе тамошнего виконта Тренкавеля царила красавица Аделаида, сестра графа Раймонда VI и, между прочим, еретичка… Это не мешало ни ей, ни другим дамам по всему Лангедоку принимать у себя трубадуров и делать все, что полагалось по законам «веселой науки». Граф Тулузский, помимо прочего, был неплохим поэтом и музыкантом — и сложно поверить, чтобы вокруг него гнездились «подозрительные личности», как в это поверил автор данной книги. Эти личности казались подозрительными северным монахам-летописцам, поскольку среди приближенных графа были и еретики, и — страшно сказать — евреи! А для графа, как и для всех его подданных, важно было только, хорошо ли человек справляется со своими обязанностями. Религия была для них делом наименее важным. Тулузский двор при Раймонде VI притягивал множество трубадуров; как минимум один из них, Раймон де Мираваль, был его личным другом.