Мамай. История "антигероя" в истории - Роман Почекаев Страница 10

Бердибек-хан, как мы помним, пришел к власти при весьма подозрительных обстоятельствах и уже вскоре после своего воцарения столкнулся с решительной оппозицией. Уже в 1358 г. его противники решили выдвинуть нового претендента на престол — царевича Кульну, ^[90] и теперь хан отчаянно нуждался в сторонниках, чтобы противостоять попыткам мятежников отнять у него власть.

В таких обстоятельствах уход из столицы Мамая с многочисленными подчиненными и приверженцами был весьма серьезным ударом для Бердибека. Неудивительно, что хан постарался вернуть киятского эмира ко двору и обеспечить себе его преданность в дальнейшем. Для этого ему пришлось назначить Мамая даже не даругой Крыма, а бекляри-беком сместив с этого поста Могул-Бугу. Так, в 1359 г. Мамай стал первым и, кажется, единственным представителем рода киятов, добившимся высшего поста в государстве. ^[91]

Чтобы, с одной стороны, как-то оправдать столь быстрое возвышение Мамая в глазах не менее знатных эмиров (которые, соответственно, имели не меньше оснований претендовать на пост бекляри-бека), а с другой — более прочно привязать к себе строптивого кията, Бердибек-хан еще и выдал за него замуж свою дочь. В источниках эта царевна фигурирует просто как «Ханум», т. е. «ханская дочь». ^[92] Однако мы, вслед за рядом исследователей, считаем, что супругой Мамая стала Тулунбек-ханум — единственная женщина, когда-либо занимавшая золотоордынский ханский престол. ^[93]

Любопытно отметить, что Мамай, женившись на ханской дочери, приобрел право именоваться гургеном (ханским зятем), но в источниках никогда не упоминается с этим титулом. Некоторые исследователи даже полагают, что он возможно, и не был женат на дочери Бердибека, и этот брак был ему впоследствии приписан, чтобы как-то объяснить возвышение Мамая и в особенности для того, чтобы подчеркнуть высокое происхождение его потомков. ^[94] Однако по нашему мнению, отсутствие титула «гурген» свидетельствует о том, что Мамай сначала добился высокого поста, а затем уже женился на ханской дочери, а не наоборот. Ему было достаточно поста бекляри-бека, родство же с ханским домом лишь подкрепляло его положение, будучи следствием а не причиной его возвышения. Аналогичным образом мы не встречаем в источниках титул «гурген» применительно например, к Едигею — еще одному могущественному золотоордынскому временщику, который был женат на дочери Токтамыш-хана: он также носил титул бекляри-бека («эмира эмиров» или «великого князя») и довольствовался им не считая нужным подчеркивать, что он — еще и ханский зять ^[95]

Стремительное возвышение Мамая не осталось незамеченным и иностранными современниками, в частности русскими летописцами. Так, например, во Львовской летописи под 6867 (1359) г. сообщается: «прииде посолъ на Москву отъ царя Мамая от Ахмиявды». ^[96] Несомненно, статус бекляри-бека позволял Мамаю отправлять собственных послов в вассальные владения ^[97] (о целях этого посольства Мамая мы поговорим ниже, когда пойдет речь о его контактах с Русью). Не прошло возвышение Мамая и мимо внимания арабских средневековых историков. Согласно египетскому сановнику и ученому конца XIV — начала XV в. Ибн Халдуну, Мамай в царствование Бердибека «управлял всеми делами», что также вполне соответствует роли и значению бекляри-бека. ^[98] Правда, другой арабский энциклопедист начала XV в. ал-Калкашанди выражает сомнение в том, что Мамай занимал пост бекляри-бека, считая, что «если бы он находился на такой же ступени, на которой был Йилбога в земле Египетской (этот эмир был окольничим султанского двора, что соответствовало современному рангу премьер-министра. — Р. П.), то это значило бы, что он [Мамай] был старшим эмиром его [хана], а если это так, то как же ему писали с меньшим почетом, чем улусным эмирам». ^[99]