Призрак Виардо. Несостоявшееся счастье Ивана Тургенева - Нина Молева Страница 10

Собственно очага никогда и не было. Взаимная привязанность, сочувствие, доброта, способность к самопожертвованию — они родятся в тургеневских романах. Не раньше. Самые глубокие и точные в своем выражении, может быть, именно потому были вымечтаны. Доказательство от противного. Кстати, Тургенев подростком увлекался математикой, логикой, отличался в них немалыми успехами.

Со временем он скажет, какое счастье видеть обеденный стол, окруженный близкими людьми. Пусть ссорящимися между собой. Пусть досадующими друг на друга. Но людьми! «Моя судьба — жить в пустых домах», — в словах нет ни отчаяния, ни горечи. Простое утверждение факта: так сложилось.

Редкая особенность Тургенева: зная все семейные неурядицы, он ни с кем не будет ими делиться, не перенесет их в свои сочинения. Матушка в «Первой любви» будет рисоваться матроной, куда более аристократичной и достойной, чем мать Зинаиды с ее княжеским «случайным» титулом. И просить о содействии по ее сомнительным делам княгиня будет у матушки. В увлечении отца, в конце концов, сочувствуя ему, он все же остается на стороне матери. Тем оглушительней оказался для Тургенева гром разразившегося в валуевской усадьбе семейного скандала: матушка, несмотря на свои далеко не молодые годы, родит внебрачную девочку, с которой в довершении беды не пожелает расстаться.

Привезенный в Спасское младенец займет место в барском доме, рядом со спальней барыни и — на правах дочери. Варвара Петровна даст ей свое имя и отчество, удочерит и наградит достаточно откровенным именем: Богданович-Лутовинова. Никакой тайны в отношении ее рождения не соблюдалось. Отцом маленькой Варвары, иначе — Биби, открыто был назван домашний врач семьи — молодой доктор Андрей Евстафьевич Берс, будущий тесть Льва Николаевича Толстого. Оба писателя невесело подшучивали над своей своеобразной родственной связью. Молодой доктор сопровождал Тургеневых в заграничной поездке, был оставлен в их доме и после появления Биби. Оставаться в доме при таком положении вещей Сергей Николаевич Тургенев отказался, что вполне устроило молодую родительницу. На ее взгляд, все решилось нельзя лучше. Сын Иван, после окончания первого курса Московского университета был переведен в Петербургский, куда и переехал вместе с отцом. Николай учился там же в Артиллерийском училище. Варвара Петровна при таком раскладе решила отправиться в очередную заграничную поездку и снова в сопровождении Андрея Берса. Ошеломленные «беспардонностью» Варвары Петровны, родственники не могли не обменяться новостями.

«Не могу удержаться и не сообщить тебе презабавнейшей новости. В семействе Тургеневых полнейший разлад. Такая забава многим знакома, скажешь ты. Не спорю, подобное ненастье никого не минует, но дело не в нем самом, а в обстоятельствах, ему сопутствующих. Прежде всего, разлад этот случился по вине не Сергея Николаевича, хотя, думается, от былых своих невинных шалостей он вряд ли отказался, но по вине престарелой госпожи Тургеневой. Она не только увлеклась каким-то, как говорят, сыном разорившегося московского аптекаря, но и самым преспокойным образом отправилась с новым Адонисом в очередной заграничный вояж, не сказывая даже, как скоро собирается и собирается ли вообще из него воротиться в родные края. Сергея Николаевича я встретил в Петербурге, куда он перебрался из Москвы, чтобы быть поближе к сыновьям. Вид у него жалкий: постарел, оплешивел, от былой уверенности в себе не осталось и следа. Между тем даже родной брат, сказывали, держит руку невестки, чтобы не лишиться по-прежнему занимаемого им места управляющего лутовиновскими богатствами. Как тут не сказать: не в деньгах счастье. И все же, какова старушка!»