Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов Страница 92

– И мои дела тоже.

– Ваши? Вы же безукоризненный управляющий.

– Который позволил группе боевиков разгуливать по своему ведомству, убивая служителей закона. Мне кажется, л’Зорназа хочет как можно глубже похоронить вас, тан л’Мориа, но попутно он не против вырыть еще пару могил. Просто потому что может.

– Тогда мне придется испытать на себе возмездие рода л’Зорназа как оно есть.

– Зря улыбаетесь, тан, все очень серьезно.

– Ну, разумеется!

– Будет присутствовать принц.

– О!

– Да. Император счел замысел верховного обвинителя недостаточно важным, чтобы присутствовать лично, но достаточно интересным, чтобы прислать наследника.

– Тогда поехали. Хочу быстрее с этим разобраться и в бордель.

– Ну, знаете ли, тан л’Мориа!

– Да-да, в бордель! Это архиважно!

Л’Зорназа не поленился и выбил для своего выступления зал заседания верховного суда Мескии. Выгнутый стол с семью креслами для судей, обширный подиум для выступления защитников и обвинителей, трибуны для наблюдателей. Все стены в панелях из драгоценного медового дерева и колонны золотистого мрамора.

Трибуны были уже заняты, но места судий пока что пусты. Как и места для обвиняемых. Все это напомнило мне военный трибунал, в котором я вынужден был участвовать однажды… Правда, тогда я давал показания.

– Заседание экстренной комиссии по вопросам государственной безопасности прошу считать начатым! – провозгласил Огарэн л’Зорназа, едва появившись в зале. Следом за ним вышли еще пятеро танов. Вместе с самим л’Зорназа всего шестеро членов комиссии. – Прошу должным образом почтить присутствие его высочества кронпринца мескийского!

Уважаемое собрание поднялось, приветствуя огромную фигуру в белоснежном кителе с серебряными эполетами. Ощущение его мощи заполнило зал, заставляя всех испытывать невольное желание подчиниться любому приказу, вытянуться по струнке, отдать честь и отправиться на фронт, дабы выполнить приказ. Аура власти императорской династии действительно обладает чудовищной силой. И один лишь я в этот момент продолжал греть сидение инвалидного кресла, хотя вполне мог встать. Это настолько меня шокировало, что я даже пропустил первые слова л’Зорназа.

Он разошелся не на шутку. Можно смело сказать, что свои выдающиеся ораторские способности юный Микар унаследовал от отца. Все тэнкрисы харизматичны, но некоторые харизматичны по-особому, именно они становятся лидерами среди лидеров. Огарэн говорил пламенно, яростно, красиво и эмоционально жестикулировал, а ненависть к моей персоне придавала его речи особый убеждающий окрас. Как и я, он может отлично манипулировать эмоциями толпы, словно из податливой глины лепя из них все, что заблагорассудится. Вот только ему для этого не приходится пользоваться Голосом и перенапрягаться до полусмерти. Л’Зорназа сыпал фактами, выявлял и указывал на недоработки, косвенно наталкивал слушателей на мысль, что все беды Мескии идут от моей личной некомпетентности и несостоятельности как верховного дознавателя. Меня косвенно обвинили в том, что я едва ли не потворствую террористам, закрываю глаза на чудовищные похождения Кожевенника и вовсе наплевал на безнаказанность убийц господина де Моранжака и его несчастной семьи. Разумеется, л’Зорназа не упомянул о том, что я полез на верную смерть в Квартал Теней, расследуя дело, что я неоднократно подставлялся под пули и мечи врагов империи, что я потерял ноги, исполняя свой долг. И пусть ноги ко мне вернулись, но этот лицемер пока что не мог знать о чудесном исцелении. И уж конечно, он даже и не рассматривал возможности того, что теракт в Скоальт-Ярде был направлен не только против моей службы, но и против меня. Я должен был находиться в штабе Ночной Стражи и погибнуть от взрыва или сгореть живьем. Но кого это волнует, когда говорит верховный государственный обвинитель? Меня, да и только. В своей обвинительной тираде л’Зорназа задел и Морка, и еще нескольких слуг закона, например Онро Рогельта, майора и старшего офицера столичных ош-зан-кай. Едва ли он был виноват в моих неудачах, но, видимо, обвинитель имел личные счеты к люпсу, как и к остальным «провинившимся».

Начала болеть голова. Слишком много отрицательных эмоций было направлено на меня, и я словно купался в чужом презрении. Шаря с помощью Голоса, пытаясь найти хоть одного, кто еще не представляет мою голову на плахе, я наткнулся на нечто странное. Эмоциональную аномалию без ярких чувств. Открыв глаза, я выискал движущегося к столу лакея с подносом, на котором лежала стопка книг. Вцепившись в колеса, я выехал из-за стола и, игнорируя непонимающие взгляды, покатился вперед. Верховный обвинитель пока что этого не замечал, слишком сильно захватила его собственная речь. А поскольку он-то и держал слово, никто другой не имел права сделать мне замечание. Лакей незаметно приблизился к столу заседателей. Незаметно, как и любой другой слуга в окружении танов. Таны не видят слуг, это ниже нашего достоинства. Внезапно лакей с грохотом бросил поднос на стол, его бледное лицо странно исказилось, и раздался крик:

– Утпира килиа моот! [15]

Нож выскользнул из рукава в мою правую ладонь, и я метнул его. Клинок совершил один кувырок и вонзился крикуну в глаз.

– С дороги! – рявкнул я на всякий случай, налегая на колеса. – Место!

Возле рухнувшего тела я слишком резко остановил колеса, кресло перевернулось, и я выпал. Подтянувшись на руках, я сжал и скомкал лицо лакея, оказавшееся искусно вырезанной восковой маской, открывая настоящее, с коричневой кожей, густыми черными бровями и широким носом. Малдизец. Я распахнул дорогую шерстяную ливрею и обнаружил два пояса, перекинутых через туловище крест-накрест. На поясах крепились черные прямоугольники застывшей смолы. Так показалось. На самом деле это прямоугольные брикеты стрецария, покрытые смолой. Один из них уже вскрыт при помощи лески, которую потянул подрывник. Я отодрал поврежденный брикет от ремня и с трудом перевернулся на спину. Чувствуя стойкий привкус отчаяния, стал шарить взглядом по трибунам.

– Л’Норвин! Изолируйте немедленно!

Черноволосый тан непонимающе посмотрел на меня, а я метнул в его сторону брикет. Он применил свой Голос, и брикет замер в полете, окруженный золотистой световой сферой. На долгие секунды зал просто замер, не понимая, чего ждет, но предвкушая что-то. А потом раздался взрыв. Помещение дрогнуло, стекла с дребезгом вылетели из оконных рам, а внутри светосферы разбушевалась грандиозная по своей силе взрывная волна. Когда это закончилось, л’Норвин развеял сферу и выпустил наружу густое черное облако. Теракт не удался.

– Себастина, помоги!

Горничная оказалась рядом и усадила меня в кресло.

– Срежь как можно аккуратнее и забери.

– Тан л’Мориа, что здесь происходит?!

– Уже ничего. Но минуту назад происходил террористический акт с участием бомбиста-смертника.

– Почтенные таны! – Голос кронпринца заставил возмущенно переговаривающихся тэнкрисов прикусить языки. – Не будем терять голову, мы не переживем такого позора. Тан верховный обвинитель, тан верховный дознаватель, прошу пожертвовать мне толику вашего времени в закрытом помещении.