Всадник на чужой земле - Марик Лернер Страница 9

Для обращения к каждому существовали определенные формы. «Благородным мужем» называли человека из сословия воинов, а «господином» обращались к незнакомым людям либо при внезапном охлаждении или обострении отношений. Если бы хотел показать уважение — поименовал бы «милостивым господином». А так вроде польстил, подняв выше реального. Наличие серьезной банды за спиной отнюдь не избавляло от официального статуса сэммина, с соответствующим отношением.

— Я очень серьезен, — произнес Сип. — Говорят, ты большой специалист по подземельям.

— Врут, — ответил я сразу. — Таких пучок на базаре. Ну повезло один раз.

Он укоризненно поцокал языком. Идиотская местная привычка. Так и не научился правильно изображать эмоции, хотя Гунар разбирался в чужих.

— Мало кто спускается ниже первого яруса, — «объяснил» Сип известное любому на Дне. — Разве когда от облав прячутся. Все равно ничего полезного не найти. Сокровища давно продали, — усмехнулся он.

Ну это он ошибается. Я два года живу, потихоньку продавая резчикам кости неизвестно как попавших в глубину зверей. Пещера буквально завалена останками огромных медведей, саблезубых кошек, слонов или мастодонтов — уж больно кривые бивни. А на стенах рисунки всех перечисленных и вдобавок страусов, гиен, оленей.

— Хотя, — посмотрел франт в угол, где лежал бивень, — видимо, все же попадается нечто ценное. Или спер? Ну, не суть. Ты не просто ходок — глазопялка.

То есть любопытный и сующий нос, куда другие не станут. Прямо в цель. Правда, она у меня простенькая — выкарабкаться для начала на поверхность и прилично жить. А там посмотрим. Тéла аристократа не досталось, золотом карманы не набиты. Не знаю, о чем папа думал, но прямо по его нотациям живу: своими трудами надо пробиваться. В любом случае искренне благодарен за сделанное. Лучше жить в подземелье и рисковать шкурой, чем тихо подыхать в мягкой постели. Я получил второй шанс.

— Коридоры идут куда им нужно, — поведал я, стараясь сохранять почтительную интонацию, — милостивый господин. А не мне или вам. Направление на Лысую гору и так известно. Нужно конкретное место?

Кажется, догадываюсь куда. Точнее, зачем.

— Читать умеешь?

— Нет, господин. Это для писцов.

А вот это уже чистое вранье. То есть Гунар реально не умел. А вот я несколько иначе воспитан. Первым делом, очухавшись, попытался разобраться, в каком мире живу. Что может быть удобнее книг с рассказом об истории и прочих географиях? Ага, щас. Никаких книжных томов, как и печатных станков, не существует. Здесь в ходу свитки. Их держат двумя руками: одной рукой его разворачивают, второй — сворачивают. Страшно неудобно. Естественно, текст выполнен вручную, и свиток страшно дорог. У Психа есть штук пять, но он мне даже в руки не давал.

В принципе читал я в свое время пару книг про прогрессоров от нечего делать. Такие они умные, все умеют, и окружающие норовят помочь, глядя в рот. Я как-то не могу похвастаться великими знаниями. Не только по поводу огнестрельного оружия, но и вообще. Школьные уроки почти не сохранились в памяти, а теоремой Пифагора Сипа не пронять. Тем более юридическими знаниями из незаконченного высшего образования. Если и имеются здесь судейские, у них другие законы. То есть они натурально существуют, но где-то далеко, и желательно с ними не сталкиваться. К стоящим вне сословий отношение предвзятое. А пытки не только разрешены, но и входят в методику допроса. Нельзя пытать только беременных да умалишенных и тяжелобольных. До гуманизма и отвратительных прав человека здесь пока не додумались.

Казалось бы, самое милое дело изобрести печатный станок и стать богатым. Ага, вот так сразу. Представления о производстве бумаги, из чего делается типографская краска, а также о постройке пресса у меня самые смутные, надо кучу времени, материалов и денег на это. А я два последних года старался выжить. И предпочитал бродить в подземельях в основном потому, что элементарно боялся. Контингент на Дне тот еще. Запросто мальца без семьи и защитников поймают и в рабство продадут, вырезав язык. Все относятся к клану, роду, банде — один я чужой. То есть, конечно, бывают разные случаи, но одиночка всегда добыча. Собственно, потому и Микки подобрал. Пожалел, поняв, что она моего поля ягода, в здешних реалиях ничего не понимает и непременно в ближайшее время плохо кончит. Задним числом выяснилось — не прогадал, но это уже потом.

Выучить алфавит? Легко! Ну это я так думал. «Городское письмо» слоговое. Тридцать шесть букв-фонем, некоторые из них имеют разную длительность и сочетания. Есть еще несколько добавочных буковок, точнее с точками сбоку. Есть сочетания букв, изображаемые самостоятельным символом, которые используются часто и которые тоже нужно знать наряду с согласными, и довольно много. Ну еще в разных ситуациях точка может читаться как «м» или «н», «п» или «б», хотя разница не очень существенна. Это идет от разных диалектов. Исключений тоже полно. Я подозреваю, это слова из другого языка, давно вошедшие в лексикон, поэтому никто не замечает удивительного — что они не соответствуют правилам.

Короче, так я и остался бы неграмотным, не встреть Микки. Положа руку на сердце, и сейчас меня можно назвать разве что полуобразованным. Пишу с жуткими ошибками, причем упрощенно. Такой стиль используется для скорописи или недостаточно грамотными. Нет у меня практики чтения, когда невольно запоминаешь написание слов. Правда, понимаю тексты нормально. И не одни вывески — это как раз без надобности: обычно на них рисунок выразительный. Микки корябает на восковой табличке очередной эпос про героев древности, которые знает наизусть массу, я произношу вслух. Тоже развлечение.

— Тогда без разницы, все равно не поймешь.

В смысле Сип подколоть пытался, а адреса называть не хочет. Излишне мудрит. Может, с каким мусорщиком и сошло бы, но Псих всегда в курсе последних новостей. А выводы я и сам способен сделать.

— Есть пути ничуть не менее интересные, господин. Например, в логово Паленого, и оно отнюдь не там.

А вот теперь правильно угодил: ишь, напрягся, позабыв показывать невозмутимость. Про их терки на Дне только глухой не в курсе. До сих пор не пошла открытая война по элементарной причине: победителю в спину ударит третий — Безродный. Все банды примерно в одном весе и контролируют свои районы, собирая дань с живущих и работающих там сэммин. Но стоит в ходе боевых действий одной ослабеть, как победитель непременно заинтересуется излишне рьяным противником. Обычная логика и сохранение равновесия: не дать излишне усилиться чужому, а то останется лишь один.

— Каким ветром принесло про лежбище? — спросил Сип с расстановкой.

Ну да, стану я делиться откровениями Психа. Откуда ему известны иные вещи, даже интересоваться страшно. И ничего ведь спроста о происходящем на Дне не ляпнет, даже в сумеречном состоянии. Абстрактную философию или вполне разумные вещи про получение энергии и выгоде находиться на вершине пищевой цепочки, как сегодня, — запросто. А ведь уровень знаний или догадок не на здешнее средневековье тянет. Хотя могу многого не знать по малолетству и узкому кругу Гунаровых интересов. Микки тоже не авторитет по возрасту. Она ходячая библиотека, однако тоже неизвестно, насколько куча ей известного соответствует здешним ученым штудиям. Пару раз проверял осторожно — далеко не все понимает и одновременно иногда поражает четкими данными.