Всадник на чужой земле - Марик Лернер Страница 10

Например, календарь у них изумительный. Длина года в нем равна продолжительности времени, по истечении которого Солнце возвращается к той же звезде, от которой началось наблюдение. Год — 365,25636 средних суток. Вот так буквально посчитали полторы тысячи лет назад. Круглая цифра вызывает недоверие, но остальное очень конкретно. Двенадцать месяцев с числом дней от двадцати девяти до тридцати двух вследствие неравномерного движения Земли вокруг Солнца в разное время года. Жрецы-астрономы разбили эклиптику на двенадцать равных частей и считали, что каждую из них Солнце проходит в течение одного месяца. Поэтому летние месяцы оказались более длинными, а зимние — более короткими. Хотя нет такого понятия — «зима» или «лето»! Есть сезоны. Дождливый, сухой и засушливый. И благодаря теплому климату получают два урожая в год, а временами три.

— Я не хочу всю жизнь собирать объедки, — сказал я максимально откровенно, — а прийти к кому-то надо, имея в кошеле нечто важное.

Вот что реально раздражает, так это полное отсутствие карманов в здешней одежде. Вариантов ее достаточно много, хотя основные фасоны сводятся к шароварам и рубахе. Ну у женщин еще длинная юбка с блузкой бывают, но это праздничная одежда. Даже верхний пиджак или пальто — тоже длинная рубаха аж ниже колен, из толстой ткани. Люди носят на ремне специальную сумочку для мелких вещей и денег. Но идиома, хоть машинально перевел, звучит вполне ясно.

— Вот и держал ушки на макушке.

— Ну и?

— Раз в дюжину дней, — выдержав легкую паузу и убедившись во внимании слушателей, продолжил я, — матушка Олли, — по-простому — хозяйка борделя, называемого здесь «женским домом», — привозит Паленому свежую девственницу.

Телохранители Сипа синхронно кивнули, в отличие от него, сохранившего лицо. Значит, тоже в курсе насчет достаточно странных вкусов главаря конкурирующей банды. Еще один плюс можно себе записать. Про садистские наклонности Паленого не многие слышали. Обычно он забивает девочку насмерть. Говорят, иные без этого удовольствия не получают. В принципе дело житейское и никого не касается. Сутенерше Паленый платит сполна за потерю товара, и никто не предъявляет претензий, а нравы здешние достаточно свободны. Среди сэммин даже третий пол имеется, и часть неплохо зарабатывает, продавая услуги. Официально их потому и относят к внесословным, однако пользоваться за плату никому не возбраняется. На пиры приглашают в солидные дома особо привлекательных.

— Везут в один и тот же дом. Он там обязательно будет сегодня ночью, — выкинул я очередной козырь.

— Сколько человек?

— Вот этого не знаю. Где-то с полдюжины. Плюс в доме парочка слуг живет постоянно, выдавая его за свой. Баба и мужик. Наверняка тоже не растеряются проткнуть незваного гостя. Ну и матушка Олли с парочкой мордоворотов. Они не уйдут, пока платы не получат, а Паленый не отдаст до самого конца. Он осторожный, не выпустит до окончания… э… процедуры.

— Азам, — сказал Сип, повернувшись к одному из своих охранников.

Тот понятливо кивнул.

— Зачем — не объяснять?

Ну да, а то мне очень хотелось встрять с советом. Правильно сделал, промолчав. Не надо изображать сильно умного. Не глупее найдутся и тоже соображают: что знают трое, быстро становится известным всем.

— Эту возьми, — показал Сип на Микки.

Все равно страхуется.

Эх, был бы я настоящим Гунаром — не удержала бы чужая девчонка. Она мне никто. Я клятвы не давал. Или все правильно, и она согласно кодексу воина относится к категории «гость», а я обязан защищать любой ценой? Ну какой она к чертям чужак? Напарник, пусть и младше по любым понятиям и правилам. Память Гунара молчит: нет в кодексе про наш случай. При желании можно повернуть и так и сяк.

Здоровяк, все так же молча, одним движением разрезал на ней веревку.

— Можно пару слов сказать ей, господин?

— Ну давай, — с интересом согласился Сип.

Я поднялся и подошел к девочке. Небрежно ударил открытой ладонью в лицо, так что Микки полетела на землю. Дождался, пока слегка прочухается, вытрет грязной ладонью слезы, и подчеркнуто сообщил:

— Еще раз ослушаешься — выкину на улицу.