Империя Машин - Кирилл Кянганен Страница 9

Удивительно, что он еще жив, хотя баллон использованный за место подушки вызывающе показывал причину его выживания.

Просидев до утихания качки, он наблюдал за жучками, привлеченными теплом и обклеившими туловищами пленку. Чтобы пробраться к ней, они откусывали товарищам головы, отдавливали лапки, а прилипнув к теплой прослойке впадали в какой — то сон.

Капли забили сильнее и разорвав пленку, он вылез из трубы, отряхиваясь от ползающих под одеждой насекомых.

Было достаточно светло, он помнил местонахождение столовой, поэтому миновав проверочный пункт, прошел другой поток камер, попав в машинное отделение. На лакированном полу прослеживалась цепочка одиноких следов.

Но он видел пса и чувствовал засыхающую на затылке слюну!

Как не высматривал он коридоры, следов лап не обнаружилось.

Отложив вопросы, он занялся осмотром.

По внешнему виду оборудование напоминало гидравлические насосы для откачивания воды, а за ним коридоры, и каждый из них заканчивался окном, из которого вкрадывался дневной свет. И двери.

Не обнаружив и следов ночного кошмара, как и оброненных вещей, он вернулся назад и по новой оглядел план здания.

В тюремную столовую можно попасть и снаружи.

Он подтащил столы к скосу стены, и подпрыгнув зацепился за пролом.

Минутой позже он плевал на кровоточащую ладонь.

Отчим недаром говорил, что он ловкий мальчонка.

Если тут и обитали Слепцы, то они явно не любили день.

Он спустился к столовой через трубу, и, выпнув задвижку, вылез, весь в золе.

Но и ничего радостного мальчик не увидел. Полки пустовали, как и тарелки с кастрюлями. Столы покрыты слоем пыли и грязи, а пол усеян впитавшимся илом.

«Пора покидать тюрьму, мое срок в ней закончился», — прочитал мальчик вслух нацарапанную надпись на стене.

Под надписью лежало упакованное в одеяла тело.

Хоть он и замерз, но ворошить и нарушать чужой покой не стал. Не меньше боялся и подходить к трупу.

Он вышел, сел на крыльцо, вытащив консервы, снял противогаз, и глотал маслины, глядя на идущий ливнем кислотно — зеленый дождь. Ближе к сумеркам ливень прекратился, последняя одинокая капля упала ему на ботинок, отскочив от крыши, и растворилась в коже.

Он протер стекла противогаза, проверил содержимое заплечного мешка, убедился, что припасов осталось не так уж и много, и согласно карте, пошел на север.

Заброшенный остров закончился также внезапно, не успев начаться.

Он стоял на противоположной его стороне по отношению к затопленному убежищу.

Резкий скалистый обрыв, о который бьются и бушуют волны, а за ним синяя гладь, с мерзкими ядовитыми испарениями.

Он быстро отвинтил фильтр, просунул в рот таблетку, и поставил фильтр на место и присел.

Усталость брала свое.

За водной гладью виднелся другой остров. Мальчик еще раз поглядел на карту — это Темплстер.

Название ему подходило.

Вокруг островного города из-под воды торчали куполообразные крыши бункеров, а сам город напоминал часовую башню, если смотреть на него со стороны. Дома в виде здоровенных шестеренок, насаженных на столбы, и постоянно заворачиваясь поднимались то вверх, то вниз, словно гайка, постоянно накручивающаяся на винт. И таких винтов, и гаек были сотни. Снизу, с тусклых прожекторов, шел слабый свет, который едва доходил до средней линии столбов.

Сложный механизм, полети одна деталь, он остановится, замрет и погибнет — подумал мальчик.

К Темплстеру вели пять мостов, соединяющих четыре острова. Пятый был либо поломан, либо не достроен.

Он как — раз обрывался по направлению к острову, где стоял мальчик.

Сваи, торчали из его концов.

Спина похолодела. Развернувшись, он решил обойти островок с левой стороны.

«Где — то наверняка должны быть лодки, да что угодно, не может весь путь быть таким напрасным и глупым».

Торчащие скобы из воды гордо стояли и смеялись над ним немыми голосами.

Ему пришлось вернуться к перекрестку дорог, и продолжить свой путь в другом, неизвестном направлении.

Он надеялся найти проходы к соседним островам.

Ведь попадали как — то люди в обход! Беседовали с отчимом, иначе как он имел бы столь подробную карту?

Нигде не было видно и подобия постройки, походившей на мост.

Торчавшие огрызки выедала ржавчина.

Бетонные стены сменились каменными, которые выдержали проверку волн и запустения куда лучше, чем бетон.

Он перешагивал улицы, напевая про себя уже другую песенку. Песнь отчаяния.

Он лишь ребенок, и его организм еле выдерживает навалившиеся тяготы.

Мальчик понимал, что может, сошел с ума и бродит по кругу, ищет путь, а перед ним сидит отец и смотрит на него с грустью. Ничем тут не поможешь.

Наплыло воспоминание — они с «отцом» в нетерпении ждали. Он — в нетерпении от жажды познать большой новый мир. «Отец», покачивая ногой, в нетерпении из — за потерянного табака, когда люди решили открыть люки и нажать на рычаг, который приведет столетний двигатель в действие.

Как при подготовке к ритуалу, обитатели убежища выстроились у котла и у гермоврат — глаза, раскрывающегося, когда глубина позволяла стеклу сохранять целостность.

— Ваше слово — отошел к зажимам Мастер Убежища, пропуская отчима. Сосед подал ему сигару и люди ждали, когда он докончит.

Его уважали, и докурив сигару он опустил окурок в наполнившийся котел, после чего крышку его завинтили так, чтобы открутить не смогла и ватага людей.

Двигатель хлюпнул, лампы моргнули и по накатанной схеме персонал за пультами повернул штекеры.

Ядро этажами ниже, накрылось контейнерами и пусковой механизм заставил его пожирать раскаленный иридиум, и с натугой поднимать по нарезному пути винт — их убежище, со дна морского, с тайных глубин наверх.

Но сама система была изношена и не поддерживалась в должном внимании, тогда они и застряли.

На второй сотне метров выше дна, и на половину ниже поверхности воды.

Иридиум качался из-под земли, сквозь этот живительный столб, по которому и поднималась энергия вверх, разливаясь кровью по сосудам убежища.

Люди были в панике, и паника усугубилась…

Стержень надломился и свет погас, пропало все.

Вентиляция отключилась, отчистка воздуха велась местными фильтрами.

Система жизнеобеспечения работала на резервных генераторах, на которых пахали вручную денно и нощно крутя винты. Запасы их были невелики.

Людей же на тот день было не мало… Тысяч пятьдесят с кромкой.