Песни Умирающей Земли - Люциус Шепард Страница 9

Тьяго разбудил разговор. Какая-то женщина чем-то возмущалась… Рускана? Вторая, чей тембр был более низким, спрашивала, что теперь делать. Дилетта. А затем зазвучал знакомый мужской голос, от которого Тьяго окончательно пришел в себя. Он лежал на спине, со связанными сзади руками, — осознав это, он, еще не открыв глаза, уже начал пытаться высвободиться из пут.

— С ним должна быть женщина, — с некоторого расстояния донеслись слова Кугеля. — Иначе пельгран не поднял бы его на башню.

— Голод мог и притупить чувство долга твари, — заметила Рускана.

— Я бы не стал вообще применять такое понятие, как «чувство долга», к пельграну, — раздраженно ответил Кугель. — Вот только осмелюсь предположить, что, заявись Тьяго на то поле в одиночестве, тварь не стала бы утруждаться и тащить его на башню. Она бы сожрала его на месте.

— Мы искали почти всю ночь, — сказала Дилетта. — Если с ним и была какая-то женщина, сейчас ее здесь нет. Возможно, она попыталась воспользоваться одним из проходов в коридорах, и тогда нам вообще не о чем волноваться.

Ответа Кугеля Тьяго не разобрал. Он приоткрыл глаза и увидел, что лежит в небольшой, практически пустой комнате с серыми мраморными стенами, а рядом возвышается опирающееся на треногу синеватое металлическое яйцо пятнадцати футов в длину и десяти в ширину. За ним располагались ступени, и на нижней сейчас стояла Рускана. Лестничный марш тянулся к потолку из все того же серого мрамора, и Тьяго предположил, что где-то выше находится потайной люк, открывающийся в залу, от которой расходились пять коридоров. Он с удвоенным старанием возобновил свои попытки ослабить веревку.

— Все готово? — спросила Дилетта, появляясь в поле зрения.

— Надо свериться с записями Юкоуну. Возможно, придется немного повозиться с настройками.

Кугель вышел из-за яйца. Он был одет в черный плащ с высоким воротником, серые штаны и бархатную тунику с сиреневыми и черными полосами. На большом пальце правой руки красовалось кольцо, вырезанное из черного камня. Острое лицо казалось карикатурой на облик самого Тьяго. Черты, ранее выдававшие в его брате жулика и отражавшие живой ум и мятежный дух, были безвозвратно стерты прошедшими годами, взамен наградившими Кугеля внешностью подлого и своенравного человека. Тьяго застыл, увидев его таким. Ему показалось, будто сама картина происходящего с миром была неполной без этой придающей ей завершенность худощавой фигуры. Теперь, когда Тьяго видел своего врага во плоти, ненависть к Кугелю обрела такой вес, что стала едва ли не материальной, и воин осознал, что все это время это была даже не ненависть, а одна только ее тень. Омерзение настолько переполнило его, что он уже не мог более притворяться спящим; он уставился на своего родственника, точно коршун, дожидающийся, пока жертва покажется из норы. Кугель бросил в его сторону взгляд.

— Братец! — Лицо Кугеля исказилось в улыбке, не затронувшей, впрочем, глаза. — А я бы и не узнал тебя, не представься ты Дилетте. Ты вырос таким могучим! Наверное, много над собой работал, да? Все эти шрамы, и так много седых волос! Похоже, не очень-то любезно обошлась с тобой жизнь.

Тьяго просто утратил дар речи.

— И что же вынудило тебя отправиться на мои поиски после стольких лет? — поинтересовался Кугель. — Желание возродить ту связь, что объединяла нас в детстве? Это вряд ли, если судить по выражению твоего лица. Быть может, старая обида? Но какая? Не припоминаю, чтобы я когда-либо причинил тебе вред. Во всяком случае, ничего такого, что могло бы вынудить тебя столь безрассудно отправиться в опасный путь.

Тьяго заставил себя прорычать одно-единственное слово:

— Сиэль!

Присев рядом на корточки, Кугель слегка наклонил голову набок.

— Сиэль? Признаюсь, звучит знакомо, но… — Он постучал пальцем по своему лбу. — Неужто все дело в той куколке-блондиночке, за которую ты так бился в наши юные годы? Сладенькая, словно яблочко. Сейчас-то она, должно быть, уже внуков нянчит. У нее все в порядке?

— Ты прекрасно знаешь, что нет. — Тьяго продолжал высвобождать руки.

— Ах, да. Припоминаю. Какая жалость, что ты не успел ее спасти, ведь у тебя в те дни были иные приоритеты. Ты так увлекся своим жестоким спортом и пирушками! Винить меня в смерти Сиэль… все равно что винить пчелу за собирание нектара.

Тьяго попытался неожиданно выбросить ноги из-под себя и нанести удар, но Кугель, все такой же проворный, увернулся и схватил его за голень. А затем протащил его по полу и бросил валяться возле самой машины.

— У меня есть занятие поважнее, чем слушать, как ты скулишь о девчонке, умершей четверть века назад. — Кугель распахнул прозрачную дверцу, ведущую внутрь машины, и указал рукой на находящееся там небольшое яйцевидное помещение. Там стояли два мягких кресла. — Еще несколько минут — и мы будем наслаждаться отдыхом в уютном мире далеко-далеко от этой гнилой планетки и ее испускающего дух солнца.

— Манифест Сильгармо еще не доказан! — отозвался Тьяго.

— Правда?

Ухмыляясь, Кугель подошел к стене и надавил на выступающий камень. Панель со скрежетом отошла в сторону, открывая большое, округлое окно.

— Позвольте представить последнее утро этого мира, — произнес Кугель.

За окном было темно. Не то чтобы совсем хоть глаз выколи — с мраком пыталось спорить болезненное зарево, чей источник повис точно посередке окна: солнце. Хотя сейчас было где-то около десяти утра, но Тьяго мог смотреть на светило, не щурясь… и некоторое время ничем иным он и не занимался. Бледно-оранжевый ореол колыхался вокруг сферы, напоминающей своим видом вынутый из костра уголек — гигантский потрескавшийся черный шар, охваченный огнем. По разные стороны от нее вздымались огромные багряные протуберанцы, столбы солнечной материи, похожие на два несимметричных рога или на клешню, которая вот-вот сомкнется на планете. Это было жуткое, повергающее в трепет зрелище. Всем телом Тьяго вдруг овладела слабость. Рускана испуганно прижала к губам ладонь, а Дилетта, чтобы не упасть, оперлась о стену. Кугеля же, казалось, эта сцена только позабавила.

— Рускана! Проверь тут все напоследок, — крикнул он, потирая руки. — Мы же не хотим, чтобы нам помешали? Быстрей, девочка! Дилетта, загружай провиант!

Голос Кугеля вновь пробудил ненависть Тьяго. Воин уже почти справился со своими путами, но ему было нужно выиграть еще хоть капельку времени.

— Рускана! — закричал он, когда девушка направилась к лестнице. — В машине только два кресла. Неужели ты думаешь, что он дождется, когда ты вернешься? Ни одна женщина еще не могла похвастаться, что он был с ней честен.

— Рускана поедет у меня на коленях, — сказал Кугель. — Мы это уже обсудили. Иди уже! — Он махнул ей рукой.

— У него была уже тысяча таких Рускан, — произнес Тьяго. — Начать хотя бы с моей Сиэль. Мы с ней как-то повздорили. Кугель же заманил ее в уединенное местечко на окраине Каиина, прикрываясь обещанием дать совет, как ей восстановить наши отношения. Там он опоил ее наркотиками, и она умерла… а он сбежал. Поверь, не стоит ждать от этого человека большего.