Фехтмейстер - Владимир Свержин Страница 84

— Вы намерены лишить жизни десятки, может быть, сотни тысяч российских солдат и офицеров для того, чтобы захватить власть? — глядя прямо в глаза пленного генерала, жестко спросил князь Эстерхази. На суровом волевом лице генерала Мартынова разом вздулись желваки.

— Волк, попавший в капкан, отгрызает себе лапу. Уж конечно, он делает это не из желания причинить себе боль. Мое сердце обливается кровью, когда я думаю о тех, кому суждено погибнуть в предстоящих боях. Но если все пойдет своим чередом, наступление скорее всего захлебнется само по себе. Из-за февральских морозов, общего головотяпства наших генералов — да мало ли еще из-за чего? Но и вам эта бойня не принесет успеха. Австрийская армия измотана и, в отличие от германской, не сможет наступать, даже если ей удастся остановить русских. Фронт будет держаться немецкими дивизиями, а стало быть, и диктовать условия мира в случае победы держав тройственного союза тоже будет кайзер Вильгельм. Навряд ли вас устроит роль официанта на пиру победителей. Мы с вами оба военные люди и умеем считать ходы.

— Хорошо, — кивнул Эстерхази, — вы меня убедили, я готов выслушать ваш план.

* * *

Шифровальщик разведывательного отделения штаба армии глядел на сумрачного генерала, перед которым сам майор фон Родниц говорил какой-то виноватой скороговоркой.

«Срочно. Абсолютно секретно, — бросал отрывочные фразы суровый гость, расхаживая по маленькой комнатушке шифровальщика, нервно вцепившись в красные отвороты серой шинели. — Начальнику полевого Генерального штаба барону Францу Конраду фон Гетцендорфу. По имеющимся у меня авторитетным свидетельствам, в ближайшие дни начнется стратегическое наступление русских на широком фронте в Карпатах и Бескидах. Отвлекающий удар будет нанесен силами 8-й армии в Карпатах. Сигналом к нему послужит ожидающийся со дня на день приезд императора Николая II в Ставку.

Главный же удар планируется нанести через Бескиды. Для этого в оперативной глубине обороны русских скапливаются значительные силы, перебрасываемые из глубокого тыла — сибирские стрелковые дивизии от 12-й до 22-й, а также финляндские стрелковые бригады и кубанские пластунские казачьи полки. Операция готовится в условиях повышенной секретности. По приказу Верховного главнокомандующего отселяются жители целых населенных пунктов, в которых затем в ожидании сигнала к наступлению располагаются вышеуказанные части.

Ко времени наступления в Бескидах будут также приурочены активные действия русских в Восточной Пруссии и Польше, призванные блокировать силы германской армии на этих участках фронта.

Подробные карты с планами наступления русских посылаются вам с фельдъегерем. Требую немедленно принять меры. Искренне ваш, генерал-майор князь Миклош Эстерхази».

Шифровальщик со скоростью пулемета барабанивший по клавишам кодировочной машинки, несколько опешил, услышав выдвигаемые генерал-майором требования к фельдмаршалу, но, услышав фамилию составителя шифрограммы, сделал невольную попытку встать по стойке «смирно». Люди знающие шептались, что князь Миклош не правит империей сам лишь из почтения к старику Францу-Иосифу.

Не обращая внимания на рефлекторные телодвижения шифровальщика, его светлейшее высочество развернулся и спешно покинул его конуру, торопясь на обещанный хозяином дома ужин.

Адвокат Томаш Дембицкий не был бы адвокатом и не был бы Томашем Дембицким, когда б упустил случай поучаствовать в трапезе князя Эстерхази. Приняв на себя роль метрдотеля, он витал над столом, повествуя душераздирающие истории, связанные с теми или иными блюдами, приготовленными для угощения высоких гостей.

— …А вот, ваше светлейшее высочество, знаменитое «филе Эстерхази», приготовленное по рецепту Яноша Гунделя, коий до недавнего времени был председателем общества будапештских содержателей гостиниц и рестораторов. Это филе названо в честь вашего дорогого родственника князя Пала Антала Эстерхази, дипломата и члена правительства Баттяни. Сей достойный представитель вашего рода был также членом Венгерской академии наук…

Генерал Мартынов вполуха слушал кулинара в лейтенантских погонах, из-под опущенных ресниц наблюдал за реакцией князя Миклоша. Его светлейшее высочество неспешно пережевывал родственное филе, не выражая, кажется, по этому поводу особых чувств. Он подал знак слуге налить вина, и хозяин дома моментально оказался рядом с бутылкой «Мон Каленберга».

Евгений Иванович Мартынов был хорошим игроком в покер. Он любил угадывать настроения, а порою даже и планы людей, глядя на положение их рук, на движения глаз, усмешки… Лицо Миклоша Эстерхази не выражало ничего. И это в то время, когда реакция противника была столь важна для осуществления задуманного в Ставке глобального блефа!

Недавние декабрьские и январские снегопады сделали Бескиды практически непроходимыми, и это давало возможность совершить один из грандиознейших обманов в истории войн. Несколько городков в непосредственной близости от русских позиций действительно были полностью отселены. В получившиеся таким образом военные лагеря день и ночь прибывали эшелоны с живой силой и снаряжением. У выявленной контрразведкой австрийской агентуры должно было создаться впечатление, что здесь готовится мощнейший кулак для сокрушительного удара.

Мало кто знал, что вся эта перегруппировка, именуемая в штабных документах операция «Порфирогенет» представляет собою обычную карусель. Каждый день в сторону фронта с песнями направляются «полки», и каждую ночь в полном молчании они уезжают обратно. Мало кому было известно, что в «полках» этих не более четырехсот штыков, а вовсе не три с лишним тысячи, как положено по штату, что вооружены они чем бог послал, а снарядов к орудиям не хватит и на день серьезного боя. Что главными полководцами, призванными защищать эти позиции, являются генералы Мороз и Снегопад, и что в случае неудачи данной авантюры российской армии предстоит настолько тяжелая схватка, что битва у Мазурских озер будет вспоминаться как мелкая неудача.

Генерал Мартынов знал это. Знал он и то, что некомплект офицеров, унтер-офицеров и нижних чинов в армии достиг критической величины, и на тысячу нижних чинов ныне приходится не более четырех кадровых офицеров. Что при нуждах фронта в двести пятьдесят тысяч винтовок в год заводы могут дать только шестьдесят тысяч. Что дневное снарядное довольствие составляет десять выстрелов в день на пушку. Что другого шанса выправить положение может уже не представиться.

«Или грудь в крестах, или голова в кустах», — гласила старинная русская пословица.

Евгению Ивановичу хорошо представлялись многочисленные кресты и звезды, которым надлежало украсить мундиры недавних братьев по оружию. Однако его, в случае успеха операции, вероятнее всего, ожидала как раз совсем иная участь.

Генерал Мартынов в безмолвии взирал на своего визави, поглощая кусочки нарезанного мяса, до изнеможения терзая себя вопросом, поверил ли князь Миклош его блефу. Лицо его светлейшего высочества как и прежде не выражало ничего. И все же генералу Мартынову суждено было нынче увидеть игру эмоций на этом забронзовевшем лице.

В тот момент, когда на стол подавали десерт, и адвокат Дембицкий расхваливал блинчатый пирог и ретэш с миндалем, в трапезную с ошалевшим видом вбежал фон Родниц.