Я – стихия - Анастасия Акулова Страница 8

Кэролин

Время больше не текло, как песок сквозь пальцы, словно бы остановившись, застряв в этих четырёх стенах таким же узником, как я сама. Лучи заката, каким-то чудом пробившиеся сквозь плотные занавески, озарили богатую комнату. Кажется, уже второй день подходит к концу, хотя я не могу быть в этом уверена – чувство абсолютной потерянности не даёт понять разницы между сорока восьми часами и целым годом, вечностью. Я всё время сидела одна, не находя себе занятия – так и с ума сойти недолго. Изредка в определённое время ко мне заглядывала Грунхельда, но своим каменным безразличным лицом, всей своей строгой фигурой в траурном чёрном лишь усиливала неизбежную тоску и уныние. Давала поднос с едой и уходила, не обращая внимания на все мои попытки попросить хоть что-либо, чем можно было бы хотя бы убить время.

Я сама себе сейчас напоминала безвольную тряпичную куклу, у которой не осталось никого и ничего, кроме жуткой пустоты в душе. Воспоминания о том вечере, когда вся наша жизнь сломалась, как хрупкий карточный домик, лишь усиливали это ощущение. Чувство абсолютного бессилия, необратимости. Я – та, которую всей деревней называли солнечным ребёнком, убила пятерых людей. Да, неосознанно, да, была причина, но… Разве этим заглушить совесть?

Нет ничего хуже, нежели бояться самой себя.

Вновь скрипнула дверь, пропуская в комнату тёмную фигуру моей тюремщицы. Чётко вымеренными шагами, как в армии, женщина не спеша подошла к кровати, на которой сидела я, облокотившись о стену и обняв руками колени. Даже не хотелось поднимать застывшего взгляда. Звякнул поднос, который Грунхельда поставила на тумбочку. Желудок болезненно заурчал, оповещая о своём несогласии с незапланированной диетой, но при этом аппетита совсем не было, как и сильного желания жить. Произошедшие события ярким калейдоскопом проносились перед замершим в пустоте расфокусированным взглядом, заставляя чувствовать себя всё гаже.

– Поешь, – холодный голос вырвал меня из размышлений, – К приезду хозяина ты должна быть здоровой, а не трупом. Вот, я принесла тебе книги и шитьё.

Новая информация как-то медленно доходила до меня, застрявшей в каком-то странном и не самом приятном полусне. Но когда в поле зрения появились небрежно брошенные рядом со мной потрёпанные фолианты, пяльцы, нитки и пара иголок, счастью моему не было предела. Вот уж никогда не думала, что буду когда-нибудь так радоваться подобным мелочам.

Едва захлопнулась дверь, руки жадно потянулись к книгам. Схватив с подноса большое яблоко и первый попавшийся фолиант, я впервые за эти два дня улыбнулась. Забыться хотелось больше всего на свете.

На внушительной книге было выгравировано красивыми золотыми буквами слово «История». Благо, моя мама, знахарка, была почти единственной женщиной в деревне, обученной элементарной грамоте, потому и меня обучила. Читаю и пишу я плохо, так как книг у нас было очень мало в дальнем захолустье, да и стоили они дорого. Историю Тарранта я знаю лишь из маминых уст, отрывками.

…Книга оказалась действительно захватывающей. Жизнь бывает гораздо более непредсказуемой, чем любой приключенческий роман. Я взахлёб «проглатывала» страницы и главы, повествующие о Тарранте со времён его основания. Битвы, цели, указы, перевороты, взлёты и падения, победы и поражения – всё как на ладони. Не знаю, сколько времени я читала, пока взгляд не зацепился за один абзац:

«Короли и императоры мира всегда отчаянно цеплялись за власть, не понимая, что являются лишь марионетками в руках сильных магов. Легенды гласят, что наиболее могущественные из них умели управлять волей и разумом обычных людей, и, хоть фактических подтверждений тому нет, история тоже склонна предполагать, что это правда. Магов никогда не было сильно много, и каждый из них с рождения был обречён на успех. Знак звезды, с которым они рождались, будто бы был для каждого из них своей собственной звездой удачи. Но, помимо них, были и другие маги, чья сущность ещё более таинственна. Дети, рождённые со знаком дракона – символом, цвет которого обозначает стихию. В быту они были почти совсем как обычные люди, но в умелых руках становились сильным оружием. Их называли стихийниками, и они управляли природой. Во времена, когда люди обожествляли силы природы, боясь их – они управляли ими!.. Впервые использовал их в качестве оружия король Август, третий в династии Тейнгран, в войне против Кэрбона, империи, находившейся тогда в расцвете своего могущества. Желая заполучить в свои владения богатые и плодоносные, обширные территории соседнего государства, сломить его, Август I Тейнгран приказал своему придворному магу, Шиану Норнт, известному как один из сильнейших магов того времени, изобрести заклинание, способное дать королю Августу власть над волей всех магов мира, якобы для того, чтобы те не пользовались своей силой во зло. Тот ни отличался ни умом, ни дальновидностью, посему выполнил приказ, и Август получил то, что хотел. Разразилась война, какой ещё не видывал мир… От великой империи Кэрбон остались лишь немногие упоминания. Никто не знает точно, почему всё это закончилось, но после внезапной смерти Августа сила магов начала угасать, пока спустя чуть более шестидесяти лет не угасла совсем. Последний маг, лично обладающий слабеньким даром, был зафиксирован при Фредерике I Виноуре, основателе династии Виноуров, которая продолжается и по сей день, тоесть было то около пятисот лет назад. Некоторые предполагают, что это случилось из-за того, что заклинание связывало силу и волю магов с королём Августом, потому с его смертью умерла и магия в людях. Как бы то ни было, маги, помимо наших многоуважаемых артефактников, остались в далёком прошлом, легендой, в которую, быть может, не стоит даже верить».

Пока читала – по телу то и дело пробегала неприятная дрожь. Неужели то, что существовало веками, может разрушиться в один миг по чьей-то прихоти или глупости? Впрочем, ничего и не разрушилось – я тому доказательство. А вот теперь возвращаюсь к тому, с чего начинала: почему именно я?