Хранители скрытых путей. Огненный Герцог - Джоэл Розенберг Страница 8

Йен не тронул рапиры на стойке, он скорее бы воспользовался без разрешения чужой зубной щеткой, а вместо этого расстегнул свою сумку и достал оттуда спортивные тапки и любимую тренировочную рапиру.

Она не столь изящна, как электронный клинок, но рукоять такая же, а лезвие щелкает даже лучше, в самом деле. Опять же, если с ней что-то случится, замена будет стоить не очень дорого.

Маску, колет и рейтузы он доставать не стал, вынул только перчатку. Зачем усложнять себе жизнь, если тренируешься без противника?

Йен натянул перчатку и небрежно взялся за рукоять рапиры, затем встал в стойку: пятки вместе, правая стопа вдоль дорожки, левая стопа под прямым углом к правой, ладони развернуты наружу. Для фехтовальщика-рапириста самое главное — все делать как следует. Если научишься правильно двигаться, скорость и точность придут потом сами.

Он встал в основную позицию, затем поднял рапиру в сексту, сохраняя равновесие стоя на носках, готовый каждое мгновение сделать выпад. Потом выдвинул вперед левую ногу, крепко уперся пяткой в пол, сделал длинный шаг правой ногой, растянувшись изо всех сил, и одновременно поднял запястье, чтобы острие рапиры двигалось по прямой, проходящей через его плечо и запястье по направлению к подмышке воображаемого противника.

Идеальная прямая. Ужасно приятно соприкоснуться с чем-то идеальным.

— Очень хорошо, — раздался голос за спиной Йена.

Еще год назад Йен споткнулся бы от неожиданности, но турниры приучили его игнорировать посторонние звуки: ведь если вас отвлечет хлопанье закрываемой двери, найдется кто-то не такой дерганый и одержит над вами верх. А Йен не привык отдавать очки без боя.

Так что он опустил рапиру и неторопливо обернулся.

Нетрудно догадаться, что этот мужчина, где-то на пятом десятке, был отец Торри: такого же телосложения, неширокий в кости, едва выше среднего роста, такая же копна светло-русых, почти белокурых волос, окаймляющих лицо с квадратной челюстью — квадратной, как носки его рабочих ботинок. Сильно развитые мышцы бедер бугрились под тесными джинсами. Хлопковая футболка и белый пуловер выглядели как фирменные вещи от «Олд Стербридж Виллидж», хотя Йен видел их лишь в каталоге «Дева». Торри одевался похоже.

Однако отца и сына не примешь за братьев: годы солнца и ветра прорезали морщины на загорелом лице, некогда прямой нос был слегка искривлен — видимо, его сломали, а по правой щеке сбегал шрам, очень похожий на подкрашенный красной помадой гейдельбергский [3]шрам бывшего наци, тренера команды «Дартмут». Только шрам у немца был тонкий и белый, хорошо зашитый, безо всяких следов стежков, а шрам отца Торри выглядел так, будто в лицо ему швырнули белую сороконожку. Из-за этого его улыбка казалась угрожающей.

— Вы будете Йен Сильверстоун? — спросил отец Торри. Его голос оказался ниже и мягче, чем ожидал Йен.

— Да, сэр, — ответил молодой человек, убирая рапиру под мышку, чтобы снять перчатку. — Йен Сильверстейн, сэр. Торри сказал, что можно здесь позаниматься. — И Йен указал на фехтовальную дорожку.

— Я Ториан Торсен. — Представившись, он пожал руку Йена. — Извини, что неправильно произнес твою фамилию: есть у меня привычка переводить имена на английский. И конечно, пользуйся залом на здоровье — ты наш гость.

Рука у Торсена-старшего оказалась мускулистой и твердой от мозолей, а хватка — основательной, но он не пытался соревноваться с Йеном, кто крепче сожмет другому руку.

— Ты дерешься только рапирой? Или мне показалось, что ты выходишь из выпада как саблист?

Йен слабо улыбнулся.

— Я работал саблей пару месяцев, но рапирой у меня получается лучше, — сказал он, подымая руку словно в знак протеста. — Много лучше, чем шпагой, и намного лучше, чем в этом свободном стиле, в котором, работает Торри.

Показалось или по лицу Торсена промелькнула тень неудовольствия? Ну и ладно.

Когда так называемый папаша выгнал меня из дому, единственное, чем я мог заниматься, чтобы заработать на жизнь, была, по выражению Бенджамина Сильверстейна, «эта гребаная робингудовщина», и мне пришлось стать приличным фехтовальщиком. За исключением треклятых весенних каникул, когда зал закрывается, всегда найдется, кого учить, так что у меня нет времени на пустые развлечения.

Кому-то фехтование забава или хобби, но у Йена не было хобби. Не надо путать работу и развлечения. Йен занимался игрой в покер, скалолазанием и фехтованием по одной и той же причине — чтобы было на что пожрать, и отказался от самого любимого занятия — альпинизма, когда стало ясно: пока выучишься на инструктора или проводника, уйдет слишком много времени и собственных денег. Йен быстро приспособился к рапире, и любой идиот, который не возбуждается до потери разума при виде карт, способен зарабатывать деньги покером, имея к этому мало-мальскую склонность.

Вопрос навыка, не более того.

— Тебе не нравится свободный стиль? — спросил Торсен.

— Да не сказал бы, сэр… — Йен покачал головой. Даже если я и в самом деле так думаю, то говорить этого не стану . — Дело в другом. У меня рефлексы рапириста, от них трудно отказаться, чтобы метить как шпажисту, а не только в туловище, да еще и не отступать, пропустив удар, и выбросить из головы счет времени.

Гм, получилось несколько неловко: мысль, что шпажисты и саблисты (продвинутые фехтовальщики, как они сами себя называют, задирая нос) забывают о времени, не очень-то улыбается большинству подобных людей. Пусть даже это чистая правда.

Йен попробовал зайти с другого бока:

— Кроме того, я полагаю, что могу одержать верх над Торри всего в паре схваток из дюжины, что обескураживает.

Это, конечно, преувеличение, хотя не настолько большое, как того хотелось бы Йену. Торри фехтовал чертовски здорово. А когда он дрался в этом своем свободном стиле, где очки полагаются и за удары, и за уколы в любую часть тела, у него получалось еще лучше.

— Надо думать. — Торсен захрустел пальцами. — Рапира — это превосходно. Не хочешь ли пофехтовать со мной пару минут? Давненько я не держал в руках рапиру…

Он уже направился к шкафу из серого металла в дальнем конце комнаты, когда Йен кивнул.

Послушав, как Торри рассказывает о странностях своих родичей, и обратив внимание, о каких именно странностях Торри умалчивает, Йен бы не удивился, если бы Торсен извлек из шкафа полный комплект рыцарских доспехов, но тот достал поношенное, совершенно заурядное защитное снаряжение: старый, однако вполне приличный колет, перчатку — более тонкую, чем сейчас принято, но тоже совершенно обычную.

Торсен снял футболку, обнажив мощные дельтовидные и грудные мускулы, хотя любой качок из тех, что отираются в гимнастическом зале, стал бы работать над излишней гибкостью в отводящих мышцах и давным-давно сбрил бы светлые волосы, покрывавшие грудь и плечи Торсена.