Дариус Дорван. Наемник - Владимир Корн Страница 8

Все произошло так быстро, что Тацир едва успел выхватить из-за пояса свой длинный топор. Он даже не замахнулся им ни разу, хотя и бросился вперед вместе со всеми.

«Неопытен он еще, — подумал Дариус, глядя на явно смущенного наемника. — И это первый его бой, а в первом бою простительно многое, иногда даже трусость».

Убежавшего татя преследовать не стали, вместо этого выпотрошили разбойничьи мешки с поклажей, вытряхивая содержимое прямо на траву.

Ничего ценного там не оказалось. Да и откуда оно возьмется? Эти люди шли на грабеж, а не возвращались после него. Несколько медных монет, перстень из серебра с мутным красным камешком. Да еще Сегур взял пояс одного из разбойников. Дариус так и не понял, чем он его прельстил.

Ну и Галуг выбрал себе топор взамен сломанного меча. Он критически осмотрел его, щелкнул по лезвию пальцем, хмыкнул, буркнул, но за пояс все же сунул. Неудачный у него вышел удар, хотя и меч был дрянной.

Затем они добрый час бежали в глубь леса, изредка переходя на быстрый шаг. Существовала вероятность встречи с остальными разбойниками: никто не сомневался, что им попалась только часть ватаги. Остановились у подножия невысокой гранитной скалы, каким-то чудом оказавшейся посреди густого соснового бора.

Следовало передохнуть, да и припрятать до лучшей поры то, что они захватили с собой: наконечники двух пик, переделанных из кос, топоры, несколько ножей и кинжалов. Сталь на их изготовление пошла самая паршивая, но не оставлять же ее, она и такого качества денег стоит. Пусть лежит себе, есть-пить не просит. Мало ли каким боком судьба повернется, глядишь и снова придется побывать в этих местах.

Отдышались, напились воды из бьющего из-под скалы родничка, немного перекусили.

— Силен ты, парень, настолько силен, что даже трогать их не стал, — не по чести такому богатырю связываться со всяким отребьем, — заявил вдруг Бор Тациру, криво ухмыляясь щербатым ртом.

Дариус выразительно посмотрел на Бора, и тот сразу заткнулся, успев, правда, что-то буркнуть себе под нос.

Тацир не трус, Дариус знал это точно. Растерялся немного, это да, с кем не бывает? Убить трудно, особенно в первый раз. Он хорошо помнил свои переживания, когда впервые убил человека. Помнит кровь, залившую его лицо, ее тошнотворный вкус, когда она, хлынув на него сверху, случайно попала ему в рот. Ее липкость, ее запах. Помнит, как дергалась рукоять меча, что достал до сердца долузсца.

И еще слова Сторна, успокаивающего его:

— Рано у тебя это случилось, слишком рано. Но ведь и выбора не было. Жизнь, она вся такая — либо ты, либо тебя…

Дальше они шли уже не столько быстро, сколько осторожно. Балинуйский лес огромный, но встретить в нем людей иногда на удивление просто, тут уж как повезет. Недавняя встреча — прямое тому подтверждение. Поговаривают, что, помимо деревень, в лесу есть и серебряные копи, настоящие рудники. Вот и притягиваются сюда самые разные люди — от ищущих вольной жизни крестьян до беглых каторжников.

«Хотя о серебре, наверное, все же врут, — на ходу размышлял Дариус, не забывая поглядывать по сторонам. — Если оно есть, то какой смысл заниматься грабежом купеческих караванов? Легко ведь и без головы остаться».

Следующие два дня ходьбы по густому лесу выдались спокойными, и лишь один раз им попалось сразу пять человеческих скелетов взрослых мужчин. Этих людей убили, определить не сложно.

У одного оказался проломленным череп, другому явно снесли голову, третьему в бок пришелся удар такой силы, что даже Бор покачал головой, столько ребер было повреждено. Остальные скелеты никаких отметин не имели, но вряд ли эти люди умерли просто так, за компанию, вскрыв себе вены.

Во главе отряда, за проводника, все время шел Бор, единственный из всех, кто забирался в Балинуйский лес так глубоко. С какой целью он здесь побывал, наемник не рассказывал, но шел он уверенно, изредка отклоняясь в сторону от направления, что вело на заснеженный пик одной из Баросских гор, виднеющихся далеко впереди. Прямые дороги не всегда самые короткие, в этом за свою жизнь Дариус успел уже убедиться не раз. И действительно, каждый раз они либо проходили краем болота, либо миновали стороной россыпь огромных валунов, где так легко переломать ноги.

На этот раз они расположились на ночь на берегу неширокой речушки с быстрым течением, хотя местность вокруг была довольно ровная. Причем Бор некоторое время вел отряд вниз по течению, пока наконец не остановился и не сказал:

— Здесь.

Место для ночлега и впрямь оказалось удачным: высокий каменистый берег на самом верху образовывал козырек, защищая от возможного дождя, с двух сторон густо разросся колючий кустарник, а сама река значительно раздавалась в ширину.

Все оживились, скинули обувь, чтобы потоптаться горячими от ходьбы ступнями по прохладной траве, кое-кто даже разделся до пояса, но оружие каждый держал при себе.

Сложенный из камней очаг был полон давно остывшей золы.

«Что же он здесь делал такого, о чем не хочет рассказывать?» — подумал Дариус, наблюдая за тем, как Бор извлекает спрятанные между камнями потемневшие от времени деревянные рогатки с перекладиной под котелок.

Еще днем Галуг подстрелил молодую лань, разделанную ими на части едва ли не на ходу, так что наемникам впервые после того как они отделились от каравана, довелось отведать горячей похлебки. Ужин удался на славу. Хотя возможно, все дело в том, что еда была горячей и ее вдоволь хватило на всех. На отсутствие аппетита тоже никто пожаловаться не мог.

На следующий день на них напали снова.

Случилось это, когда они переправлялись через реку. Брод оказался мелким, не выше колена, дно каменистым, а течение реки в этом месте сильно замедляло свой бег. Лес на противоположном берегу стоял сплошной стеной, но в месте переправы отступал от воды на несколько десятков шагов, образуя лужок, сплошь заросший желтыми невзрачными цветками на высоких тонких стеблях.

Шедшие впереди Бор с Сегуром уже успели переправиться на противоположный берег, когда из леса на поляну, где отряд останавливался на ночлег, выскочили люди, много людей, несколько десятков. Они не походили ни на разбойников, ни на крестьян, ни на стражников, они вообще не походили ни на кого. Худые, одетые в серые рваные рубища, с грязными сальными космами, они держали в руках оружие, а глаза у них горели безумием.

— Лидхи! — Вопль Тацира заставил всех вздрогнуть. Так называли восставших из могил мертвецов. Но ведь они существуют только в страшилках, которыми дети пугают друг друга зимними длинными вечерами, — мертвецы, питающиеся плотью живых людей.

И сейчас Дариус в них верил. Он почувствовал, как задрожали руки. Затем послышался знакомый скрип, тенькнула тетива, и лидх, идущий впереди всех, завалился на землю со стрелой во лбу.

«Они не лидхи, это живые люди, — подумал Дариус, упирая в выступавший из воды камень один из рогов лука, наваливаясь всем весом и лихорадочно натягивая тетиву. — Мертвеца нельзя убить стрелой, не освященной в храме Гитура, так говорят легенды».