Дариус Дорван. Наемник - Владимир Корн Страница 9

За спиной снова тенькнуло — и еще один лидх упал на землю, корчась и держась за живот, из которого торчала стрела с ярко-красным оперением.

Следующим выстрелом стал выстрел самого Дариуса. Вышел он скверным: стрела угодила в плечо противнику. Целился Дариус, как обычно, в центр груди, но, видимо, дрогнула рука, или в горячке он не сумел задержать дыхание.

Затем защелкали тетивы еще двух луков, и выскочившие из леса оборванцы начали отступать.

— Кто бы они ни были, они умирают и боятся смерти, как обычные люди, — весело крикнул Ториан то, что, наверное, думал каждый из наемников.

Дариус, пятясь, отходил последним, лицом к неожиданному врагу, изо всех сил борясь с соблазном развернуться и несколькими прыжками очутиться на берегу.

Этого делать нельзя, на него смотрят люди, а он гонорт. И пусть никто ничего и не скажет, но отношение к командиру сразу изменится.

«Наверное, если бы мы бросились в атаку, то легко одолели бы всех этих людей, словно появившихся из ночных кошмаров, — размышлял Дариус, когда отряд удалился от брода. — Не знаю, хватило бы у меня духу рубить их клинком, ведь для этого следовало приблизиться к ним вплотную. Нет, лучше уж так, стрелами, издалека».

Котерию никто не преследовал, хотя они старательно вслушивались в звуки за спиной. И нет-нет да и бросали назад взгляды. После пары часов бега по берегу они снова переправились через реку, прыгая с камня на камень.

На этот раз отряд разделился на две группы. Те, что оставались на берегу, дожидаясь своей очереди, держали луки наготове. Затем их прикрывали наемники, перешедшие реку первыми. И уже вечером зашел разговор о том, кем же могли быть люди, напавшие на них. Строилось много предположений, одно другого нелепее, но к общему мнению так и не пришли.

Когда обратились к Бору — уж он-то, бывавший здесь раньше, да еще и не один раз, должен был о них хотя бы слышать, — тот лишь пожал плечами: не знаю.

Следующие два дня прошли спокойно…

Прижимаясь спиной к стволу кедра, Дариус еще раз внимательно осмотрел клинок. Отличная сталь, и заточку держит, и не выкрашивается от ударов, но очень боится сырости. Стоит лишь чуть недоглядеть, как лезвие сабли начинает покрываться едва различимыми пятнышками ржи. Бой еще не закончился, но он мог себе позволить заняться клинком, поскольку сейчас вся надежда была только на Биста да на Галуга, лучников.

Где-то там, за спиной, в кустарнике, скрывался последний оставшийся в живых враг, остальных они успели прикончить. Хитрый враг, не подающий ни звука. И очень опасный, стреляющий на звук ничуть не хуже Биста или Галуга. От него Дариуса прикрывал ствол кедра, настолько толстый, что понадобится не менее трех человек, чтобы его обхватить.

Дорван скрылся за деревом сразу же, едва услышав скрип натягиваемого лука. Стрела свистнула так близко, что ему даже показалось, будто ее оперение задело лицо. Возможно, сам бог воинов Марох спас, в последний миг чуть подтолкнув руку стрелка и сбив ему прицел.

Высовываться из-за дерева не имело никакого смысла. Впереди открытое место — заросшая высокой травой поляна с редкими кустиками. Укрыться там невозможно, а шансов поймать стрелу более чем достаточно.

Так случилось с Тациром. Стрела вошла ему в левую щеку, выйдя наполовину из правой, выбив или раздробив по пути несколько зубов. И все же Тациру повезло — попади стрела чуть выше, в висок, или чуть ниже, в горло…

Дариус стрелять уже не мог: висевший за спиной тул принял на себя удар меча и теперь даже страшно представить, что случилось с его луком. Гонорт сам подставил под удар спину, видя, что не успевает ни отклонить его, парируя, ни просто уйти в сторону. На спине тул с луком и стрелами и мешок с необходимыми вещами, который Дорван не успел вовремя скинуть — слишком стремительно все произошло. И, как оказалось, не успел к счастью, ведь кожаная кираса от удара такой силы, что его повело далеко вперед, едва не бросив на колени, спасти бы не смогла. То, что находилось в мешке, тоже могло пострадать. Но Дариус спокойно расстался бы со всем этим добром, если бы пришлось скинуть мешок, уходя от погони. А вот лук жалко, причем очень.

Дариус весь обратился в слух. Главное сейчас — не пропустить момент, когда притихший враг попытается спастись бегством, чтобы приблизиться к нему на расстояние удара. Сейчас он сидит тихо, но надолго ли его хватит?

Где-то сбоку затаились Галуг и Бист, держащие луки наготове, чтобы поразить цель на звук.

«Шевельнись же, — мысленно обратился к врагу Дариус. — Не можешь же ты пролежать без движения вечность? Прими ее, наконец, свою смерть, нам давно уже следовало быть как можно дальше отсюда».

Причины для этого имелись самые серьезные, серьезнее некуда.

Справа от него сухо щелкнула тетива, посылая стрелу в заросли. Это Галуг, и он промахнулся. Звук вонзающейся в тело стрелы слишком характерен, чтобы его не услышать и не распознать с такого малого расстояния.

Дариус присел, не прекращая напряженно вслушиваться. Оторвал от рубахи валяющегося у его ног мертвого врага клочок почище и снова протер клинок. Когда и справа, и слева от него одновременно щелкнули тетивы, гонорт вскочил на ноги, бросившись с обнаженным клинком вперед. На этот раз ему удалось расслышать — стрелы свою цель нашли.

И действительно, притаившийся в кустах человек еще хрипел, но жить ему оставалось недолго. Со стрелами, вонзившимися в живот и в грудь, долго не живут.

— Прости меня, Ширла, и прими смерть в свою честь, могучий Марох, — прошептал Дариус, совершая акт милосердия.

Ширла, богиня жизни, очень не любит, когда убивают ее детей. В отличие от своего брата, бога войны Мароха. Но убить необходимо, иначе зачем они так надолго здесь задержались вместо того, чтобы быть уже далеко.

Ведь уцелей кто-нибудь из врагов — и все, до конца жизни жди, что в любой момент тебе в спину прилетит непонятно откуда взявшаяся стрела. Или кому-нибудь из повстречавшихся тебе людей не понравятся твое лицо, манера разговаривать, умение держаться в седле, да все что угодно, и хочешь ты того или нет, но тебе придется скрестить с ним свой меч в смертельном бою. Потому что люди, которых им пришлось убить, такие же наемники, как и они сами.

И произошло все это из-за Бора. Нет, как же все-таки прав оказался Ториан, заявивший о том, что не стоит брать Бора и Сегура. И как плохо, что Тор не смог настоять на своем мнении…

Встреча с ними произошла внезапно — оба отряда столкнулись нос к носу в узком проходе между песчаной пустошью и скалой с растущей на вершине одинокой разлапистой сосной.

Таких пустошей в Балинуйском лесу немало, по пути им попадалось три или даже четыре. А всего, по рассказам Бора, их десятки, если не больше. Очередную пустошь они каждый раз обходили далеко стороной, и вовсе не потому, что на песке могли остаться следы.

— Пески ядовитые, — рассказывал Бор. — Особенно в разгар дня, когда солнце их нагревает. Я видел тела смельчаков, пытавшихся их пересечь. И даже трупоеды не осмеливаются приблизиться к мертвецам. Так они и лежат, превратившись под солнцем в мумии.