«Генерал Сорви-Голова». «Попаданец» против Британской Империи - Сергей Бузинин Страница 8

«Натали» отошла от мыса Камо, что в Южно-Китайском море, уже дальше чем на сотню миль, море радовало спокойствием, отсутствием малейшего волнения и признаков приближающейся непогоды. На утреннюю вахту, сменив второго штурмана Копытова, заступил первый штурман Силантьев, опытный моряк и человек во всех отношениях надежный. Арсенин со спокойной совестью находился в своей каюте, развалившись на койке и читая новую книгу англичанина Киплинга – «Наулака: История о Западе и Востоке».

Через час такого благолепия под мерное покачивание идущего судна Арсенин стал подремывать, когда вдруг из раструба переговорной трубы донесся голос Силантьева: «Вахтенный штурман просит капитана подняться в ходовую рубку». Так как голос звучал спокойно, Арсенин не спеша встал с койки, накинул на плечи белый тропический китель и вышел из каюты.

– И чем же вы хотите меня удивить, порадовать или вовсе огорчить, любезный Алексей Степанович? – слегка ворчливо произнес Арсенин, входя в ходовую рубку.

– Может быть, я зря вас потревожил, Всеслав Романович, но очень уж странным кажется мне судно по левому борту. – Силантьев указал на бригантину, покачивающуюся на волнах на расстоянии примерно двух миль от борта «Натали». – Сдается мне, не все на этой посудине в порядке, вроде как бедствие терпят.

– Из чего вы сделали подобные выводы, Алексей Степанович? – Арсенин взял в руки бинокль, висевший до того момента на переборке, и направил его в сторону бригантины.

– Я их уже минут пятнадцать наблюдаю. Судно лежит в дрейфе, паруса спущены. Якоря не отданы, оно и понятно, глубины здесь большие, штормовых якорей нет. Я распорядился поднять сигнальные флаги, ответа не последовало. Наблюдал за судном в бинокль, движения на палубе нет.

– Ну что ж, пойдем, посмотрим, что за кораблик и что там стряслось. – Арсенин подошел к машинному телеграфу и, отрепетовав рукоятями команду «Сбавить ход», наклонился к переговорной трубе: – Машине! Приготовиться к реверсу! – После чего повернулся к Силантьеву: – Алексей Степанович, измените курс, идем на сближение! Может, действительно бригантине помощь нужна.

Проконтролировав действия штурмана, Арсенин довольно усмехнулся, вызвал старшего помощника на мостик и от вынужденного на ближайшую четверть часа безделья занялся решением головоломки: «Что ж это за судно, и что с ним не так?» И хотя через некоторое время от мнимой тайны не останется и следа, все же приятно заключать пари… самому с собой. Выиграешь – здорово! Проиграешь – тоже не обидно.

Меньше чем через полчаса матросы палубной команды уже бросали концы с «Натали» на борт бригантины. Арсенин счел, что кораблик достаточно велик, чтобы к нему без лишнего риска мог пришвартоваться пароход.

На борту бригантины тускло зеленели медные буквы название судна – «Squaw» и данные порта приписки – Сан-Франциско. Вблизи стало заметно, что планширь судна испещрен выбоинами пулевых попаданий, а во многих местах и вовсе разбит в щепки. На верхней палубе среди многочисленных высохших бурых пятен, подозрительно напоминавших кровь, тускло поблескивали россыпи стреляных гильз. Из-за кабестана выглядывала чья-то скрюченная рука, а к противоположному борту привалился спиной мертвец в пробитой пулями голландке.

– Ну что, Всеслав Романович, – старший помощник Коротков подошел к Арсенину, курившему возле бакового бочонка. – Мне с досмотровой командой на бригантину идти прикажете или кого-то из штурманов пошлете?

– Пожалуй, что вас, Иван Федорович. – Арсенин развернулся лицом к первому помощнику: – Штурмана́ у нас люди хорошие, надежные, но вы все ж поопытней будете.

– Как скажете, Всеслав Романович. – С видимой неохотой Коротков развернулся в сторону кубриков. – Пойду револьвер на всякий случай возьму, да на лицо повязку хоть из шарфа сделаю. Уж больно сильно от бригантины разит. С наветренной стороны стоим, а все равно смрад доносится.

– Насчет маски – это вы, Иван Федорович, хорошо придумали, надо, чтобы и досмотровая команда тоже лица прикрыла. Вахтенный! Боцмана сюда! Живо! – Дожидаясь прибытия боцмана, Арсенин прикурил папиросу и вновь обратился к Короткову: – А чтоб вас, друг мой, не совсем обижать, пожалуй, и я с вами схожу, этот «летучий голландец» проведаю.

– А вам-то это зачем, Всеслав Романович? – удивился старпом. – Я бы на вашем месте с «Натали» ни ногой.

– Понимаете, Иван Федорович, – усмехнулся Арсенин, выдыхая папиросный дым, – я еще в детстве про тайну «Марии Целесты» читал да гипотезы строил, что ж там случилось-то на самом деле, а тут мы на такую вот «Целесту» наткнулись, а я в стороне останусь и тайну даже рукой не потрогаю? Да и вдвоем мы быстрей разберемся, что нам с этой посудиной делать.

– Воля ваша, вы капитан, вам и решать, – махнул рукой Коротков. – Пойду на двоих платки захвачу. Вы моим шарфом обойдетесь или… – Договорить он не успел, так как к Арсенину подбежал судовой боцман Ховрин Артемий Кузьмич, служака старый и опытный, к которому по имени-отчеству обращались не только матросы, но и офицеры.

– Слушаю, ваше благородие! – принял несколько вальяжное подобие строевой стойки коренастый и кривоногий боцман, тускло поблескивая на солнце золотом серьги в ухе и наголо выбритым затылком под приплюснутой бескозыркой.

– Вот что, Артемий Кузьмич, тут Иван Федорович дельную мысль высказал. – Арсенин затушил в бачке папиросу. – С бригантины смрадом трупным тянет, и чтобы наши матросы заразы всякой не нахватались, понаделайте на всю досмотровую команду масок на лица. Хоть из простыни их нарежьте, что ли.

– Есть! Разрешите сполнять?

– Выполняйте. Думаю, четверти часа вам с лихвой хватит, а по истечении указанного срока строй досмотровую команду на баке. – Отдав приказание, Арсенин развернулся к Короткову: – Пойдемте и мы, Иван Федорович, тоже масками озаботимся.

Тщательно проинструктировав команду, Арсенин распределил матросов на группы, указав каждой цели для осмотра, и как можно серьезней наказал беречься, а при обнаружении чего-то опасного или просто непонятного сразу же звать офицеров. Закончив, он выдохнул: «С Богом!» – перекрестился и, опершись левой рукой на планширь «Натали», упруго перепрыгнул на борт «Скво». Следом за ним по палубе бригантины застучали подошвы двинувшихся за капитаном матросов, надевших ради такого случая сапоги.

На палубе парусника, стараясь не обращать внимания на не замеченные ранее с борта «Натали» обезображенные птицами трупы со следами пулевых ранений, матросы разбились на три группы. Две партии по четыре человека ушли осматривать нижние палубы и трюмы, а двое матросов, возглавляемых Арсениным и Коротковым, отправились на ют.

По-видимому, бригантину спустили со стапелей лет десять-пятнадцать назад, так как перед бизань-мачтой громоздилась ходовая рубка, оснащенная стеклами, а на юте топорщилась вторая надстройка жилых помещений. Правда, на момент досмотра вместо откидных стекол в рамах ходовой рубки торчали только многочисленные осколки. Мельком заглянув в сарайчик рубки, Арсенин увидел, что штурвал судна буквально заклинен телом мертвого рулевого. Рядом с ним, зажав в предсмертной агонии рану на груди, к переборке прислонился еще один труп. По палубе от ходовой до жилой надстройки тянулся широкий след засохшей крови, словно кто-то полз, изнемогая от ранений.