Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц Страница 8

— Мне жалко твои ноги. Ты скачешь по острым камням, и порой мне кажется, что тебе больно, так что попробуй поносить сандалии. Я постарался сделать их удобными! Мне пришлось вырезать деревянные колодки по размерам твоих следов на песке, а после отнести их сапожнику, чтобы тот помог мне с подошвой. А дальше я уже сам оплел поверху веточками, корой и украсил ленточками.

Вериатель вскочила как ужаленная.

Поочередно она задирала ноги, чтобы разглядеть сандалии. Потом вдруг довольно завопила и пустилась в пляс, прыгая по окружающим камням, как козочка. Так и плясала она, пока не вспомнила о терпеливо ждущем рыбаке, который все это время с любопытством и удовольствием наблюдал за ее восторгом. Приятно, когда подарок оценили. А Уильям боялся, что сандалии не придутся по душе его босоногой подруге.

Подбежав к нему, она принялась кружить около Уилла. Ее истошные вопли разносились по хвойному лесу, да так громко, что ему пришлось подозрительно оглянуться по сторонам: как бы кто из деревни их не приметил.

— Я рад, что тебе понравилось, Вериателюшка, — смущенно произнес он. — Интересно, а если ты в кобылу обратишься, а потом снова в человека, с сандалиями что случится?

Она застыла. Воздух вокруг нее задрожал, и она вмиг обратилась в красиво гарцующую темно-мышастую лошадь. Еще мгновение — и перед Уиллом запрыгала, извиваясь, демоница с высунутым из зубастой пасти языком; а секунду спустя снова заплясала девица, на ногах которой красовались сандалии.

Тут Вериатель вновь стала серой лошадью и, скакнув боком, остановилась перед Уиллом.

— Ты хочешь, чтобы я залез на тебя? — удивился он.

Кобыла громко заржала, а ее копыта стали отбивать камни. В раздумьях Уильям почесал затылок. Все-таки он знал Вериатель уже более семи лет. Ну не утянет же она его на дно после всего! А вдруг утянет? Наконец, решившись, он неумеючи схватился за гриву и спину и вполз на нее. Однако стоило ему коленями зажать ее бока, как весь мир вокруг смазался — кобыла, как ураганный ветер, помчалась в горы.

Мимо мелькали малые и большие речушки… зеленые деревья, звериные тропы, шумные водопады, грохотавшие над самым ухом… складки гор, напоминающие морщины…

Все оставалось позади так быстро, как и появлялось.

В силах Уилла было лишь прижаться к лошадиной спине, хватаясь за шелковистую гриву, чтобы не свалиться и не разбиться. Тут из-за старых сосен показалось Сонное озеро. Кельпи несла своего всадника прямо к нему! Не успел тот вскрикнуть, как она оттолкнулась от берега в грациозном прыжке. Через мгновение над головой рыбака сомкнулись темные страшные воды, а его грудь сдавило с такой силой, что он непроизвольно выдохнул.

В воде лошадь обратилась в страшного демона. Почувствовав, что коснулся илистого дна, Уилл оттолкнулся от него в отчаянной попытке всплыть. «Обманула, я погиб!» — успел подумать он. Но тут его ухватили за ворот рубахи жуткими зубищами и потянули вверх. Рубаха не выдержала и разорвалась… Тогда кельпи обратилась в девушку и, обхватив руками тонущего, с нечеловеческой силой поволокла его к поверхности озера.

Вынырнув, Уильям судорожно закашлялся, выплевывая остатки воды. Когда он добрался до берега, то, обессиленный от пережитого, упал и принялся хватать ртом воздух, как пойманная рыбина. От его рубахи остались лохмотья, а на ноге грустно телепалась одна сандалия.

— Ты сгубить… сгубить меня надумала… Вериатель? Я же не рыба, чтобы дышать на дне озера!

Он пополз по грязи, приминая остатки окаймляющей берега сухой травы. Ногами он еще был в озере, когда почувствовал, что его не отпускают, придерживают. Тогда ему пришлось обернуться. Пока нос и рот демоницы пребывали в воде, своими голубыми глазами она пристально и неподвижно смотрела на Уилла.

— Чего ты хочешь? — спросил Уильям. Он принялся вытряхивать из волос всякую живность.

Она подплыла ближе, выползла на четвереньках из озера, вскарабкалась на рыбака, сев верхом, и придавила его к земле. Затем резким движением вдруг стащила с себя мокрое платье, обнажив стройное юное тело.

— О-о-о-о, — протянул медленно Уилл. Он понял, к чему все шло, и потому густо покраснел. — Вериатель, но ты же не человек. Как же мы…

Вериатель в ответ на это лишь свирепо фыркнула, разбивая своим фырканьем все возможные и невозможные доводы. Она принялась неистово срывать остатки рубахи и потянулась уже было к штанам Уилла, когда ее остановили просьбами:

— Нет-нет, давай я тут сам. Мне в них еще в деревню нужно вернуться, иначе не поймут… Хотя и так не поймут, но штаны пусть будут целы. Их у меня всего, между прочим, двое.

Приподнявшись, Уилл стащил с себя штаны. Затем неловко обнял девушку. Он принялся поглаживать ее призывно торчащие маленькие грудки, живот и мягкие бедра, боясь спугнуть этот мимолетный счастливый миг. Девушка необычайно смело, в противовес ему, уперлась коленями в грязь и не стала дожидаться, пока ее неопытный рыбак решится…

* * *

Чувство времени стерлось, и Уиллу казалось, что он провалился в дивный сон, длившийся бесконечно. Из этого сна его вернул лишь свежий пронизывающий ветер. Уилл обнял дремлющую рядом девушку, которой, похоже, ветер и холод были нипочем. Затем погладил ее по мокрым волосам, по лицу. Так они и лежали, обнявшись в грязи, чувствуя под собой примятую траву, пока Уилл совсем не закоченел. Тогда он позвал Вериатель, и та с загадочной улыбкой на губах лениво встала, чуть покачивая бедрами.

В темноте Уилл натянул мокрые штаны — и от этого стало еще холоднее. Затем он поискал взглядом свою потерянную сандалию, но, похоже, она была безвозвратно утеряна в глубинах озера. Запели сверчки, и только тогда он понял, что сейчас далеко не полдень.

— Как такое возможно? — удивленно сказал он, вскочив и завертев по сторонам головой. — Только что был день, а теперь вдруг ночь!

И действительно, на лес и озеро опускалась ночь, а в небе зажглись первые и едва различимые, бледные звезды. Вериатель довольно рассмеялась, надевая платье. Сандалии на ее ногах перемазались тиной, и Уилл грустно смотрел на загубленные плоды своего труда. Видя, на что он глядит, Вериатель подпрыгнула, ударилась пяточками о землю — и в тот же миг сандалии стали чистыми и новыми.

— Ты настоящая волшебница, — промолвил Уилл, поеживаясь от ветра. — Может, ты и мне вещи каким-нибудь чудом восстановишь?

Но Вериатель лишь грустно покачала головой. Спустя миг на ее месте уже пританцовывала темно-серая лошадь, грациозно водившая головой.

Рыбак улыбнулся.

— Да, пора бы вернуться. Если честно, я весь продрог. Спасибо тебе, Вериателюшка! Этот день я точно никогда не забуду.

Он взобрался на лошадиную спину; мир снова стерся, однако Уильяма теперь несли по черному старому лесу — и только светлячки со звездами порой выхватывали из тьмы очертания деревьев и отшатывающихся зверей и птиц. Очень скоро он стоял подле своего пустого короба. Обернувшись девицей, Вериатель радостно похлопала в ладоши, и из воды стала то ли выскакивать, то ли вылетать рыба, попадая прямо в корзинку.