(не) зажигай меня - Марианна Красовская Страница 8

Всё же поговорили.

Эстебан перехватил мои руки, с мучительным стоном выдохнув:

— Не надо, милая!

А потом сам принялся целовать, и вдруг замер, будто оцепенел под моими ладонями, устремив взгляд мимо меня. С трепетом я обернулась: в дверях стояли мои родители.

Я вскочила с колен короля, прижала ладони к губам. Только бы не закричать и ничего не сжечь! Свечи взметнули огонь вверх едва ли не до потолка, камин угрожающе загудел. Ой, мамочки! Его величество будто нехотя махнул рукой, усмиряя пламя. С ужасом я взглянула в пылающие ледяным огнем глаза отца, впервые в жизни сожалея, что совершенно не умею падать в обморок.

— Это не то, что вы подумали, — устало сказал Эстебан, потирая лицо руками. — Между нами ничего не было.

— Не было? — свистящим шепотом произнес отец. — То есть это не моя дочь сидела у вас на коленях в полурасстегнутом платье? И вы не целовались?

Я хотела было сказать, что платье такое и было, но от страха не могла вымолвить ни слова.

Громко чеканя шаг, отец прошел в комнату и с грохотом перевернул — просто отшвырнул прочь — ни в чем не повинный стол. Я зажмурилась.

— Ты, — прорычал отец. — Извращенец! Она тебе в дочери годится! Ей всего девятнадцать! Как ты вообще посмел прикоснуться к ней своими грязными лапами?

— Остынь, Оберлинг, — резко ответил Эстебан. — Еще раз повторяю: между нами ничего не было. Ничего кроме поцелуев.

Напрасно! Отец ничего не желал слушать. Я с отчаянием взглянула на мать, больше всего опасаясь увидеть разочарование в ее глазах, но она раскрыла объятья. Я кинулась к ней, ища спасения в родных руках. Дрожа, я уткнулась в ее плечо, едва осмеливаясь взглянуть назад.

— Она еще ребенок! — бушевал лорд Оберлинг. — Невинное дитя!

— Она женщина, — отвечал король с достоинством. — Юная, но женщина. Красивая и желанная!

Зря он так сказал, потому что отца повело. Он упал на пол, рыча, и через мгновение на его месте стоял крупный седой волк. Я завизжала от ужаса. Эстебан тоже перекинулся в волка: красивого, статного, с густой черной шерстью. Животные закружились друг напротив друга, низко рыча и примеряясь, как бы перегрызть противнику горло. К счастью или к сожалению, драки не случилось, седой волк вдруг просто сел и принялся сверлить черного пристальным взглядом голубых глаз. Неизвестно, смог бы отец победить в схватке более крупного и молодого соперника — итог сомнителен. А вот взгляд его не мог выдержать никто. Он смотрел не на меня, но даже меня гнуло к полу. Мне хотелось в волчьем обличье упасть на пол и подставить ему живот, признавая его лидерство. Была, конечно, надежда, что король не поддастся этому страшному, выворачивающему кости давлению, но увы — и его голова постепенно склонялась. Я же и вовсе упала на колени — ноги не держали меня больше.

— Максимилиан, — раздался в тишине спокойный голос матери. — Остановись.

Давление исчезло будто по щелчку пальцев. Словно в полусне я смотрела на алые капли, падающие на белый мраморный пол: кап, кап, кап… У меня шла носом кровь. Мать протянула мне льняную салфетку со стола и я, запрокинув голову, прижала ее к носу. Вставать не хотелось. Ноги противно дрожали.

С пола поднялся Эстебан, схватился за подоконник, едва не сорвав портьеру. Отец твердо стоял, широко расставив ноги и мрачно глядя на короля.

— Лорд Оберлинг, — прохрипел Эстебан и, откашлявшись, продолжил. — Лорд Оберлинг, я вынужден настаивать на том, чтобы вы немедленно покинули Льен и отправились в замок Нефф, который я вам покидать впредь запрещаю до особых указаний. Ваша семья может остаться.

— Ну уж нет, — рявкнул отец. — Моя семья отправится со мной.

— Не выйдет, — с деланным сочувствием ответил Эстебан. — Младшей леди Оберлинг необходимо светское общество. Ей еще замуж выходить. Я прослежу, чтобы столь сильный дар передался ее детям.

— К сожалению, у леди Оберлинг другие планы, — мелодично произнесла мать. — Виктория давно собиралась навестить деда в Славии. Мой отец немощен и слаб здоровьем. Он пожелал видеть внучку в своем доме.

Я с трудом поднялась на ноги, удерживая салфетку возле лица и тем скрывая своё изумление. Король внимательно смотрел на маму.

— Дозволяю, — наконец, кивнул он.

— Да кто ты такой… — начал снова отец, но был перебит.

— Лорд Оберлинг, только из уважения к вашим былым заслугам и доблести предков МЫ закрываем глаза на ваше поведение. Поверьте, ссылка — это самое мягкое наказание за попытку государственного переворота!

— Ваше величество, мой муж не в себе, — быстро ответила мать. — Он вовсе не собирался…

Она запнулась, не зная, как выразить мысль, но король кивнул.

— Леди Оберлинг, — мягко сказал он. — У меня два сына… но, разумеется, я понимаю чувства Максимилиана. Поверьте, я ничем не обидел Викторию. Я ведь всё знаю — и про ее молодость, и про свое положение. Но и вы меня поймите. Обстоятельства моего брака таковы, что между мной и супругой нет не то, что любви — уважения, и того нет. Я и сам не понимаю, как вышло, что Виктория стала для меня чем-то большим, нежели дочерью моих подданных.

— Здесь немного вашей вины, Эстебан, — ответила мать. — Вы же читали записки Доминиана, верно? Связь между Галлингами и Браенгами тянется давно… много веков. У каждого Галлинга есть свой Браенг.

— У меня был Кирьян, — тихо сказал король. — Мне было этого достаточно… раньше. Лорд Оберлинг, Милослава… Уезжайте. И… простите.

Мать обняла меня за дрожащие плечи, отец же поднял с пола мой плащ и укутал свою бедовую дочь. Мы брели домой в тишине еще не расцветшего сада. В груди было пусто: ни огня, ни боли. Отец привычно придержал для меня дверь кареты. Только тогда я осмелилась взглянуть в его лицо. Прошел ли его гнев? Я с горечью разглядывала его морщины, седые брови, глубокие складки вокруг скорбно сжатых губ. Он так и не заговорил со мной — ни в карете, ни дома. Сбросил свой плащ на руки подбежавшего слуги, скинул сапоги и ушел в гостиную, откуда тотчас раздалось звяканье стаканов.