Барон - Вадим Крабов Страница 79

И черт меня дернул с серпом и молотом! Из абстрактного символа герб превратился в "печать чернокнижников"! А что, серп — жертвенный нож, молот — инструмент "демонской наковальни", на котором демоны дробят пальцы низвергнутых к ним душ. Это мне Агна пояснила про народные поверья. Интересно, откуда у души пальцы? Эх, люди, люди, деревня — она и есть деревня, сплошные сплетни да суеверия. И не мудрено — на земле такое сплошь и рядом, а уж в магическом мире тем более. Проклятья и сглазы здесь очень даже реальные. Раньше надо было про герб подсказать, но никто о такой ерунде не вспомнил.

Теперь замковая дворня старалась держаться от меня подальше, и если я случайно сталкивался с нервной женщиной, то она испуганно вздрагивала и отбегала. И народу убавилось. Пока только "лишние". Это было очень неприятно. Былое обожание меня, любимого, прошло без следа.

Бедный Хуго! Он устал проводить разъяснительную работу, служить внеурочные молитвы в домах и проводить обряды очищения. Мотался по всему баронству. "Нет худа без добра", буквально процитировал он как-то мне при встрече нашу поговорку, "Познакомился с паствой и со своими служителями, и приглашать их не пришлось. Занятный народ". Подробностей не рассказал.

— Надо что-то решать со слухами, народ в замке волнуется, глядишь, и разбегаться начнут, — вяло проговорил Рон, в который раз за эти дни.

— А ты сам как относишься к случившемуся, — также вяло ответил я.

Я лежал на животе, положив голову на ладони.

— Очень плохо и ты это знаешь. Не ожидал я такого от Лионы, — тихо произнес Рон покосившись на спящего Агнара, — проклятья от таких отчаянных женщин, готовых с душой расстаться, сбываются и, боюсь, это только начало. А повесил бы ты Гелю, кто знает, может, лучше бы стало, а может, и нет. Авторитет бы так не уронил это точно, а во всем остальном… не знаю. Пути исполнения проклятья угадать невозможно.

— Тут я с тобой согласен, — это был не первый наш разговор на эту тему. Про совет Богини Лиона просила не распространяться, — но продолжаю сомневаться, а было ли оно? Очень предсказуемо все развивается, где это… чудовищная непреодолимость, во!

— Предсказуемо? Ты хочешь сказать, что знаешь, что будет дальше? И знал, как отреагируют люди? Не смеши меня. Я сам только через несколько дней понял, куда мы влипли, когда народ начал коситься. Я ждал, что дворня посмеиваться над тобой будет, выставит тебя эдаким… чудиком, а ты и так чудик, но такого — не ожидал. И будет тебе "непреодолимость" не дай спаситель, тьфу, подобрал же слово. Всем нам будет. И придется преодолевать.

Пришлось молчаливо согласиться.

Мы блаженствовали почти до вечера, до тех пор, пока из Хлудово не сообщили: "Шествие Спасителя идет!".

Когда Рон передавал мне эти слова, он был бледен, как мел. Передал и прошептал:

— Вот тебе и непреодолимость… накаркали…

"Шествие Спасителя" — это стихийное, якобы, возмущение народных низов, самой черни. Самых бедных и увечных, и самых преданных почитателей Спасителя, то бишь — фанатиков. Шествие собирается само собой и идет искоренять ересь там, где "помощникам" действовать неудобно, например, свергать "запутавшегося" владетеля. Разогнать шествие силой — невозможно, тебя не поддержит никто, и солдаты откажутся исполнять твой приказ и более того, присоединятся к "шествию". Начинается ход обычно в провинции и завершается в столице, в замке, в башне — там, где цель. В итоге "еретика" могут буквально разорвать. Без оружия и магии! Сила, по слухам, у фанатиков неимоверная! Это последнее средство церкви против светской власти: шествие трудно начать и трудно остановить. От него можно только бежать.

Все это мне объяснил Агнар во время лихорадочных сборов. Потом Рон отозвал меня в сторону:

— Валить надо, порталом, куда угодно.

— Де не может быть это так страшно! — возразил я, — толпа калек, что они сделают!

— Я видел один такой ход, — медленно произнес Рон, — защиты от него нет. Окружающая чернь мгновенно заражаются фанатизмом, военные не выполняют приказы, а если ударить магией, то не факт что подействует и тебе тогда точно не жить на землях Спасителя. Это тебе не розыскной лист, до которого по большому счету никому нет дела, это… любой крестьянин или нищий будет знать о тебе и непременно сдаст! Надо уходить и лучше сейчас, пока толпа далеко. Не хочешь же ты их поубивать, а потом скрываться?

— Бог с тобой! Никого я убивать не собираюсь, но и бежать немедленно… нет, дождемся шествия, а там посмотрим.

Рон пристально посмотрел мне в глаза.

— Запомни, Егор, у меня не рожденный сын.

— Уходи сейчас с Агной, я еще не решил. В чем проблема?

Рон ничего не ответил, просто отошел и продолжил седлать коня. В мой разговорник одновременно раздались вызовы от Семуса и Пруниса. Пришлось отвечать по очереди.

— Ваша милость, шествие спасителя идет по наши души, что делать?

— Приеду — разберемся. Не все еще взбунтовались?

— Нет, ждут прихода, но самые верные с вами, не беспокойтесь. Может, стоит выгнать нестойких заранее?

— Ждите меня, через несколько минут буду. Еду.

— Прунис, что у вас?

— Шествие…

— Я знаю.

— Большинство стражников с вами и мы готовы закрыть ворота, как только они подойдут. Нас не смутят речи смутьянов, мы вас знаем.

— Отлично, мой друг, дождитесь нашего приезда, я на месте разберусь.

Тревога заполняла меня на всем пути до замка. Я совершенно не представлял с чем придется столкнуться. Лишь одно было предельно ясно — силу против новой угрозы не применишь.

Мы уже почти подъезжали к дому, когда раздался долгожданный вызов от Медиана. Наконец-то, я уже сам хотел ему звонить.

— Здравствуйте, Егор, вы еще в замке?

— Здравствуйте, Медиан, на подъезде туда. Сообщение о шествии застало нас за стенами, вы по этому поводу?

— Конечно! Хвала Спасителю, вы еще не повстречались с толпой, а я уже подумал поздно. Я только узнал. Бегите из баронства, Спасителем заклинаю!

— Расскажите по порядку: кто, зачем и почему, и я приму решение.

— Господин барон, решение одно — бежать! Вы начнете жизнь в другом месте, у вас получится, я уверен. Пока не поздно! Не приведи Спаситель, вы решите защищаться! Тогда вам жизни точно не будет, не смотря на войну. До неё еще больше месяца.

— Медиан, зачем такой пессимизм? Все будет замечательно! — врал я, — объясните, откуда это взялось? Я убегу, не переживайте.

Помощник ответил через некоторое время:

— Я присутствовал при докладе Глентоса епископу по возвращении от вас. Епископа просто пробило радостью, когда он услышал о проклятии на свадьбе. Тогда я удивился, с чего это, но потом, после подробного расспроса о вас, брат Иглуний, это наш епископ, просто полыхал довольством, и я понял, граф его убедительно попросил выжить вас из графства.