Магия Отшельничьего острова - Лиланд Экстон Модезитт Страница 77

Сидя на уголке лавки, я потягивал сок и прислушивался к трактирной разноголосице.

«...ученичество? С его дочкой? Это тюрьма...»

«...он не против золотой клетки. А ты, Сандер? Согласился бы?»

«...как же...»

«...толкуют, стражи прежнего герцога пытались захватить дворец...»

«...Северный Кифриен...»

«...пустыня...»

«...самодержец им покажет...»

«...а в койку бы ты с ней...»

«...давай еще по одной...»

«...а за чей счет?»

Кухонный чад, едкий дым топившегося сырыми дровами очага и кислый запах низкопробных напитков терзали мое обоняние, но я упорно сидел в своем углу, потягивал сок и слушал, время от времени отмахиваясь от тощей служанки со шрамом, пытавшейся навязать мне новый заказ.

Пэрлот уже начал было вставать, но передумал и сел снова. Цепляться к мастеру-ремесленнику в таверне означало напрашиваться на неприятности, поэтому я дождался его ухода, после чего направился к Гэрлоку в конюшню.

Хотя дышалось там легче, чем в таверне, и было теплее, чем в Рассветных Отрогах, сон мой был беспокоен. В голове, словно эхо накрывшей меня в дороге бури, звучала фраза о «проходящем сквозь стены чародее». Под конец я все же заснул, однако встал и умылся еще до прихода конюха.

Не зная точно, где находится лавка Пэрлота, он указал мне общее направление, а я подмазал его еще одним медяком и попросил присмотреть за Гэрлоком в течение дня.

— Но смотри парень, только до вечера.

Под вывеской с надписью «Мастерская Пэрлота» находилась витрина с выставленными в ней шкафчиком с выдвижными ящиками и креслом — и то и другое из затемненного красного дуба, в хаморианском стиле. Изделия были лучше всего виденного мною после расставания с дядюшкой Сардитом, а шкафчик, пожалуй, даже удостоился бы его одобрения.

Поскольку дверь была приоткрыта и на пороге никто не стоял, я вошел внутрь.

В помещении, за перегородкой, мастер разговаривал с учеником и подмастерьем или работником — пареньком чуть постарше меня. Они обсуждали состав масла для отделки.

— Я сейчас подойду, — промолвил Пэрлот, завидев меня.

— Прошу не беспокоится, почтеннейший мастер, — отозвался я, уважительно склонив голову. Потом, подойдя к задней стороне витрины, принялся рассматривать шкафчик, сравнивая его по памяти с изделиями дядюшки Сардита.

— И что ты об этом думаешь? — хрипло спросил ремесленник.

Я обернулся.

— Сдается мне, ты кумекаешь в столярном деле. И что скажешь об этой работе?

— Отделка безупречна, пропорции — тоже. Поскольку пазы скрыты, я не могу судить о качестве креплений, но ни щелей, ни перекосов нигде нет.

— А что скажешь насчет материала?

— Работа лучше, чем эта древесина. Для такого изделия лучше подошел бы черный дуб, но это увеличило бы цену и затруднило продажу.

Пэрлот кивнул:

— Ты ищешь работу, парень, это ясно. И дело ты знаешь, но я тебе ничем помочь не могу, — фраза была произнесена скороговоркой, словно он хотел поскорее отделаться от своих слов. Или от меня.

— Понятно, — в свою очередь кивнул я. — А не знаешь ли ты мастера, который мог бы взять работника или подмастерье?

Пэрлот потер подбородок:

— Из толковых... нет. У всех нас больше родни, чем работы. Разве что... — он рассмеялся. — Ежели у тебя руки так же сноровисты, как язык, попробуй обратиться к старому Дестрину. Может, чего и выйдет, хотя...

Ремесленник пожал плечами.

— А где его найти?

— За рыночной площадью, ближе к улице ювелиров.

— Что, сейчас не лучшие времена для краснодеревщика? — спросил я.

— Не лучшие, но для хорошего мастера и не худшие. Я, конечно, не Сардит, но кое-что у меня выходит ненамного хуже.

Мне удалось кивнуть вовремя, прежде чем у меня отвисла челюсть.

— А ты видел его работу, паренек?

— Да. Видел один комод — из черного дуба.

— А с чего тебя понесло искать работу?

— Я ушел из дому почти мальчишкой. Дядюшка учил меня ремеслу, но мне, по молодости лет, было скучновато, и он сказал, что мне не помешает пожить одному, посмотреть мир да людей и понять, чего я в жизни хочу. Я перебрался в Фритаун, и там у меня вроде бы все наладилось... а потом пошло прахом. Пришлось уносить ноги.

— Оттуда многим пришлось уносить ноги, — сухо отозвался Пэрлот. — Ну что ж, желаю тебе удачи. Попытай счастья у Дестрина, только на меня не ссылайся.

Я еще не успел подойти к двери, а мастер уже вернулся к своим делам.

Пешком, не заходя в конюшню за Гэрлоком, я отправился на поиски квартала ювелиров и мастерской Дестрина.

Его кирпичный, неоштукатуренный дом, зажатый между двумя более ухоженными строениями, я узнал по маленькой вывеске «Работа по дереву». На фасаде имелось две двери. Лестница за одной из них вела к жилым помещениям второго этажа. За второй, открытой, находились столярная мастерская и лавка.

Широкие ставни на единственном окне лавки были открыты и висели, чуточку перекосившись. Не подновлявшиеся годами крепления старых петель успели расшататься. Синяя краска на оконной раме и ставнях поблекла, а местами облупилась. Похоже, за главным зданием находилась пристройка, прежде служившая конюшней. Во всяком случае, все другие дома в этом квартале имели маленькие конюшни.

Зайдя в открытую дверь, я остановился на пороге мастерской.

Состояние, в котором она находилась, нельзя было назвать безобразным, однако мелкие признаки хаоса обнаруживались повсюду: в небрежно развешенных инструментах, опилках, собранных в ящик для мела, замутненности масла, предназначенного для работы с точильным камнем.

— Да?

Темноволосый, слегка сутулящийся человек с исхудалым лицом, в поношенном, но чистом фартуке поднял на меня хмурый взгляд.

— Могу я увидеть Дестрина?

— Я Дестрин, — ответил он слабым голосом.

— Меня зовут Леррис. Ходят толки, что ты заинтересован в помощнике.

— Хм...

— Я хотел бы наняться к тебе младшим подмастерьем.

— Даже и не знаю...

Он молча покачал головой, озирая свое начинавшее поддаваться хаосу хозяйство. Дестрин стоял возле еще не законченной лавки без спинки — не иначе как для питейного заведения. С первого взгляда я понял, что она сделана из трех разных пород дерева — скорее всего, из обрезков. Работа не то чтобы кустарная, но никак не соответствовавшая ни качеству инструментов, ни размерам дома и мастерской.

— Ну... — промолвил он наконец. — Ты мог бы сработать вещь не хуже этой?