Невеста для кронпринца - Оксана Гринберга Страница 77

Я гуляла по саду, а где-то неподалеку бегали Бутчер и Дорри. Гонялись за несчастной бабочкой, непонятно каким образом очутившейся на высокогорном плато, где и стояла крепость Ла-Реш.

Позади меня привычно плелись братья Ворсли. Волочили ноги, время от времени тяжело вздыхая и поглядывая в сторону серых каменных стен замка. Туда, куда их манило словно магнитом.

Наконец, устав от тягостного молчания и невысказанных просьб, я заявила братьям, что они могут идти. Вернее, выгнала Ворсли из сада, сказав, что это мой приказ.

Иначе они бы не ушли.

Поскольку ничто не могло потревожить мой покой в этом забытом Богами и людьми месте. По крайней мере, за десять дней нашего пребывания в королевской резиденции Ла-Реш в Скалистых Горах единственной грозившей мне опасностью было умереть от скуки и неведения.

Поэтому я сказала Ворсли, что со мной ничего не случится, и до вечера, когда у нас должна будет состояться очередная тренировка, они свободны.

Вернее, они совершенно свободны все оставшееся время нашего пребывания в Ла-Реше.

Затем добавила, что по саду я уж как-нибудь прогуляюсь и сама, да и потренироваться могу с Мун Кином, он будет этому только рад. Им же не помешает уделить внимание так же сильно страдавшей от скуки Лесли.

Признаюсь, мы все здесь порядком скучали и томились от неведения, словно иссушенные жаждой путники, дожидаясь целительного глотка новостей из столицы.

Но вести во дворец Ла-Реш приходили крайне редко — их привозили уставшие, порой в заляпанной кровью одежде, гонцы. Сперва о последних новостях узнавал лорд Торполи, назначенный комендантом крепости Ла-Реш, а заодно и начальником «этой богадельни», как он, кривя губы, называл спешно эвакуированных из столицы избранниц.

А потом с новостями он уже снисходил и до нас.

При этом лорд Торполи напрочь вычеркнул из памяти тот факт, с каким пафосом он объявлял о торжественном открытии отбора всего лишь две недели назад. Подозреваю, причина его дурного настроения крылась в том, что его назначили охранять королевских избранниц, хотя лорд Торполи всеми силами рвался в бой.

Я частенько встречала его в кольчуге, едва сходившейся на объемном животе, и с двумя мечами за спиной. Именно в таком виде он расхаживал по крепостной стене, зорко выглядывая врагов на подступах к Ла-Решу.

Но врагов не было.

Вообще никого не было — лишь эта бабочка, которую поймал и со смаком сжевал Бутчер, на что Дорри взвизгнула от огорчения — ей не досталось!..

На это я снова вздохнула и… отправилась дальше по дорожке.

Ворсли к этому времени уже ушли очаровывать Лесли, а я в который раз принялась перебирать в голове новости, которые озвучил прибывший позавчера вестник из столицы.

Они были крайне скупыми и тревожными до невозможности, именно поэтому я склоняла их и так, и эдак, додумывая и фантазируя.

Делала то же самое изо дня в день — додумывала и фантазировала, потому что нам все равно нечем было заняться. Затем делилась версиями с тетушкой, на что она тут же выдавала ворох своих.

В Ла-Реше нас с Мюриэль Бургес снова поселили вместе. Правда, ничего похожего на роскошь дворцовых покоев здесь, конечно же, не было и в помине — каждой досталось по крохотной спаленке со скудной обстановкой. Еще у нас имелась общая маленькая гостиная, в которой мы с тетушкой принимали гостей — Изабель, Лесли и тех, с кем мы успели подружиться и кто рискнул остаться на отборе и верными Годдартам, — Ирен, Эжени, Люси…

Иногда мы наносили ответные визиты, а я еще прочла все десять книг из замковой библиотеки, тогда как девушки нашли себе другое занятие — принялись вышивать гобелен.

Вернее, я бы даже сказала, что это было эпическое полотно.

Решили, что Роланда непременно порадует картина, на которой дракон, символизирующий династию Годдартов, откусывает голову вепрю — последний был изображен на гербе Максвеллов.

Я собиралась было к ним присоединиться, но оказалось, что вышиванию я была не обучена. У меня ничего толком не выходило — если только исколоть себе пальцы в кровь, — и единственный от меня толк был разве что вдевать нитки в иголки или перематывать клубки.

Поэтому, бросив бесполезное занятие, я разговаривала с тетушкой, читала, иногда приставала к лорду Торполи с расспросами о новостях и о том, когда их ждать, а еще упражнялась с Ворсли и Мун Кином в фехтовании и бродила в одиночестве по извилистым дорожкам сада.

Сад был хорош — вымощенные мозаичными плитками дорожки, разбитые клумбы и подстриженные в форме животных кусты, — все же Ла-Реш считался королевской резиденцией, пусть и затерянной далеко в Скалистых Горах. Поэтому замок и прилегающая к нему территория оказались ухоженными, а гарнизон — натренированным и готовым отразить любое нападение врагов.

Вот и сейчас, спровадив Ворсли, я снова шла, размышляя о Кироне и Роланде и о том, что у них оказалось слишком много этих самых врагов.

А еще — добралась ли до своей родины Харешш, которую по моей просьбе выпустили на подъездах к Ла-Решу. Да, я настояла на том, чтобы мы взяли ее с собой, а потом и освободили василиска, хотя из Авенны нас увозили в большой спешке. Кирон дал свое согласие, поэтому на огромной подводе лошади старательно тянули в горы не менее огромную клетку.

Затем василиска выпустили, но я успела с ней попрощаться.

Сказала Харешш, что теперь она свободна и может возвращаться домой. И еще, что не нужно бояться ни гвардейцев, которые сопровождали караван, ни королевских магов. Пусть она смело выходит из клетки — ее жизни ничего не угрожает.