Гамбит предателя  - Евгений Лакс Страница 76

Как забавно, что на роль героя с пламенным мечом, рубящего головы злющим драконам, выбрали меня. Я думал, мы удачно похоронили времена, когда противостоять злу могло лишь другое, более страшное зло. Но, видимо, все стало лишь хуже. И ради этого мы в щепки разворотили весь мир? Чтобы спустя годы… А сколько?

– Какой сейчас год?

– Двадцать четвертый! – доносится со спины.

Двадцать четвертый. Значит, четыре года я прохлаждался в этой райской, по моим меркам, гостинице. Для меня же – лишь вчера меня выбросило на берег на юге империи. Я вспоминаю девочку, силком утащившую мое измученное тело к себе домой. На несколько дней она стала тоненькой нитью, удерживающей меня в статусе живого. Наверное, она уже выросла, обзавелась парой маленьких пиявок в комплекте с толстеющим мужем. Эта перспектива мне не понравилась. Тень бросилась вперед, почувствовав мое настроение, и порвала кому-то лицо.

Кухня. Тень подсказывает, что здесь есть живой и прячется он, видимо, в шкафу.

– Ни… – Наверное, он хотел попросить не трогать его, но слова застряли в горле.

– Кто ты?

– Повар, просто повар. – «Просто повар». Неужели он родился, чтобы стать «просто поваром»? Какой изысканный, редкий и увлекательный у него, наверное, был жизненный путь… Но конец пути будет куда эффектнее. Хотя…

– Чай есть?

– Да.

– А вино?

– Да. Красное. Смешать, подогреть и добавить гвоздику?

– Да. – «Просто повар» купил себе билет на вторую жизнь. Я отправляюсь дальше. Джарт ненавидел всеми фибрами своей души любую форму контроля. Презирал власть во всех проявлениях, но в сравнении с архонтами люди – горные птицы, вольные летать, как и где вздумается. Эдо давно подавил индивидуальность архонтов, распространив свое влияние по всему миру. Одного бога мы уже закопали в землю вместе с его амбициями. Сколь сильно он запудрил сознание архонтов, коль даже вне его владений, в ином мире, они продолжают фанатично исполнять его волю… Я свернул марионетке шею, и золото в глазах потухло. Я слишком долго был в оковах и познал их законы. У меня нет желания оставлять в живых ни одного архонта. Да, мы ненавидим контроль, и тень убивает их с особой жестокостью. Даже к губящим свою жизнь мы относимся лучше, чем к исполнителям чужой воли. Я убиваю, потому что я хочу. Потому что мне это нравится. Они хотя бы распоряжаются отмеренным им временем по-своему, а не отдают это право в чужие руки. Это их выбор – сдохнуть, убить, родить детей, завоевать мир… но лишаться этого, на мой взгляд, равносильно самой паскудной смерти.

Похоже, у кого-то хватило ума сбежать. Я захожу в конюшню и крушу их планы на спасение, оставляя самого стойкого в живых. Он визжит как свинья, пока я волочу его за ногу. «Просто повар» трясущейся рукой протягивает мне горячий напиток. А как зовут сына Анники?

– Имя?

– Децимус. – Децимус, в кого ж ты такой головастый вырос? Избыток мозгов не приводит к счастью. – На. – Я кидаю ему шампур. – Воткни ему в ногу.

– В ногу?

– Можешь в другое место, на свое усмотрение.

Пленный начинает извиваться как червяк, обещая сделать все, что в его силах. От его раболепия мне самому хочется медленно вставить этот шампур ему прямо в глотку, раскалив перед этим докрасна. Я сдерживаю тень, хотя мое второе «я» и силится выполнить наше общее желание. Интересно посмотреть на результат. Никого не убивал таким способом.

Мы слушаем рассказ предателя. О том, как вербуют в культ, что обещают, что показывают. О том, что архонты не желают зла, не желают войны. Они стараются минимизировать потери с обеих сторон, и их истинная цель – Слайт. Слайт… Ничего нового для меня. Дальнейшие планы архонтов их пособнику не известны, и он вновь ползает на коленях, моля о пощаде. Я позволяю тени убить его, как и хотелось. Нужно же дружить с самим собой, верно? Шампур заходит в глотку по рукоять, видимо, разорвав пищевод в районе легких. Несколько секунд я наблюдал за его глазами, но мне надоело, и тень потянула за челюсти в разные стороны. Теперь два ряда неровных зубов, очень грязных с обратной стороны, были видны всем вокруг. Заметны были даже кусочки еды, застрявшие в щели от выбитого зуба…

Напиток получился хороший. Лучше того, что мы распивали со Слайтом и Деймосом на руинах нашей первой победы. Я даже забыл, как назывался тот форт. Помню, как обрывок флага свисал со шпиля башни, и меня так достала эта тряпка, что пришлось лезть на крышу. Деймос. Благородное лицо бывшего чемпиона человечества помнится мне особенно четко. Жаль, я не видел его эмоции, когда Слайт разыграл последнюю карту своего гамбита, перевернув мир с ног на голову. Как сложилась бы судьба людей, если бы в той дуэли победил Деймос?

Мы оглядываемся назад, чтобы осмыслить пройденный путь, это обновляет нас. Как далеко мы ушли от своего первоначального «я», отправляя в лучший мир по полсотни никчемных душ в сутки.

– Помолчи, а?.. – Децимус что-то бубнит, но я его не слушаю. Это вторжение. Одно и то же, никаких перемен. Найти портал и закрыть его к чертовой матери. А самое важное, найти причину. Зачем мне это вообще нужно?

Я вываливаю на пол вещи, принесенные мертворожденной. Судя по плащу, Слайт заделался портным в мое отсутствие. Одежда была темной, как мое прошлое… или темной, как мое будущее. Узнаем. Левая перчатка, с малыми, но бритвенно острыми когтями. Еще одно воспоминание.

Медвежья лапа, которую я кое-как натянул на палку, а после сделал нарукавником, служила мне самым первым оружием.

Плащ с капюшоном из того же материала, что и прочая одежда. По краям тиснесние и вышитые руны. При взгляде со стороны они словно обретали объем.

– Антимагическая защита, – прочитал руны мальчишка. Вот чем ты занимался все эти годы, Слайт: вышиванием? А почему бы и нет? В карты там играть не с кем. Сидишь в кресле, шевелишь спицами. Торопиться уже некуда.

Последним подарком оказалась мутная сфера: лишь она коснулась моей руки, как в ней появилась едва заметная точка света. Мучительно медленно она поползла к краю сферы.

– Что это?

– Зеркалка.

Точка указывает в сторону ее копии. Опять ты суешь всюду свои щупальца, да, братец? Как же порой хочется найти потерянный тобой страх и вернуть его в полном объеме!

Сгоревшая переборка падает на мою голову, я выпрыгиваю из окна рушащегося дома и попадаю на пир мясника. Деймос раскручивает окровавленную алебарду и, будто смерть косой, пожинает ряды ополченцев. Брызги крови летят во все стороны, и капли орошают ближайшие здания. Он упивается битвой, это его стихия, его дом. Знакомый силуэт мелькает в окне одного из домов, и я бросаюсь за ним. Наши клинки скрестились. Его тонкое обсидиановое шило жалило с быстротой молнии, и от звона закладывало уши. При столкновении взглядов я не видел и следа от внушаемого мной трепета. Лишь насмешливая ирония. Спрут. В прошлой жизни – самая надоедливая муха, от которой нет спасения. Она жужжит рядом, вроде и не трогает, но наблюдает, и от нее не избавиться.