Гамбит предателя  - Евгений Лакс Страница 75

Секунду спустя

Джарт

Я был все еще жив, и меня это не устраивало. Сколько раз луна взошла на небосводе за время моего заточения? А какая разница?.. Мир не меняется вопреки нашим стараниям. Я иду по подземелью, как по тоннелю своего прошлого. Те же стены, то же эхо шагов, тот же сумрак. Казалось, мы слышим скрипку Анники, плачевно воющую в тронном зале Саркарусса. Я заткнул бы уши и сбежал на край мира, если бы знал, что эти ноты останутся в моем сознании навсегда. Мелодия меланхолии гармонично сочеталась с происходящим вокруг.

Я поднимаюсь по лестнице. Освещения нет, но оно и к лучшему. Я возвращаюсь в детство. Мне пятнадцать, и мои сверстники обходят переулок стороной. Там темно, а его репутация отпугивает даже днем, но Джарт думает иначе. Тьма – вторая мать. Она укроет и защитит. Я никогда не думал о том, как на меня нападут в том переулке. Выскочат из кустов и вцепятся в глотку. Нет. Скорее это сделаю я. Ведь тьма – это мой мир, а они лишь незваные гости, не понимающие ее природы.

Который раз я пробуждаюсь, будучи уверенным, что это последнее возвращение. Вновь и вновь я прогоняю в памяти рваные куски своей истории, чтобы вспомнить, кто я. И с каждым разом воспоминаний они все меньше и все ужаснее.

Моя тень нервно пульсирует, предвкушая убийство. Я преодолеваю последнюю ступень, и притаившийся в засаде бросается на меня с ножом. Как давно мы не чувствовали в людских сердцах что-то, кроме ужаса… Смерть пугает, пока не становится обыденностью. Первый раз всегда трудно принять свой рок. Человек даже не сопротивляется. Я могу оборвать его жизнь мгновенно, но к чему спешить? Его судьба неизбежна, и лишние секунды мучений в целом ничего не решат. Жизнь и есть мучение, и хуже этой пытки никто и никогда не придумает.

Которым он станет на моем багровом счету? Может, он просто курьер, по иронии случая оказавшийся не в том месте и не в то время. Хоть кому-то это интересно? Грабители забирают то, чего им не хватает; то, чего у них нет. Мы схожи, только вместо денег моей добычей служит его работа, любовь, узы, связи и прочее, все то, чего я был лишен. А нужно ли мне это? Нет. Идиотская затея – искать смысл в чьей-то смерти. Он сдохнет, потому что я так решил. Потому что меня зовут Джарт.

Его душа отправилась на аудиенцию к Слайту, и я пошел дальше. Слайт, Слайт, Слайт… Зачем ты вытащил меня из этого саркофага сновидений? Неужели новые обязанности бога пали столь тяжким бременем, что разобраться самостоятельно времени нет? Или Мэл перестала устраивать тебя как собеседница?

В крепости еще остались архонты, и один из них двинулся мне навстречу, дабы совершить очередной бессмысленный суицид. Как звали их бога? Эдо? Передавайте ему от нас привет.

С архонтами проще. Их отношение к смерти отличается от людского, и их лица не попадают в мою коллекцию предсмертных образов. Их убийство подобно потрошению чучел на тренировке. Чисто механические движения, без лишних эмоций.

Это явно не арсенал. Через смотровые щели хлопьями падает снег. Казалось, только вчера пепел спаленных городов засыпал нас по плечи. Серые хлопья ровно усеивают почву, обращая сырую землю в пустыню смерти. Едкая гарь забивает нос. Каждый шаг поднимал столп пепла, а саркарусское небо не уступало ему в тусклости оттенков. Ничего не меняется. Я вновь слышу шаги будущих бывших мужей, детей и отцов. Будущие бывшие… Я тоже будущий бывший, как и все в этом мире. Их появление обрывает мыслительную цепочку, и я стремлюсь расправиться с ними быстрее, дабы не потерять нить.

Может, позволить им совершить задуманное? Почему бы и нет? Если взвесить все «за» и «против» – очевидно, что́ перевесит. А любая дрянная ситуация, как показывает опыт, может стать еще поганее. В помещение заходит Меланта. Очередной продукт некромагической инженерии. Я прохожу мимо, не слушая ее искусственно культурную речь. Здесь остались еще жертвы. Они бы уже сбежали на край света, если бы знали, что идет за ними.

Очищая крепость, я вполуха слушаю, как сын Кристиана силится донести до меня сложившуюся ситуацию. Очевидно, он на днях вылез из пеленок, коль считает, что происходящее столь скверно. Он раздражается. Считает, что я не обращаю на него внимания. Возможно, осмелел из-за своего бездушного телохранителя. Мне не нравится, когда со мной общаются в таком тоне.

Мы хватаем его за шею и вдавливаем в стену. Тонкая шея. Я чувствую пульс, ощущаю, как лихорадочно струится по артерии кровь. С одной стороны, воспоминания двадцати лет жизни и великие надежды и возможности, а с другой – легкое непринужденное движение ногтем. Весы смерти. Где тоненький стилет на одной чаше перевешивает любые нагромождения на другой.

– Никто не смеет так со мной разговаривать!.. – шепчу я ему.

Я иду дальше. Ответа не требуется. Я уже вышел из того возраста, когда чужой страх доставлял удовольствие. Жаль. Это было очень приятно. Вызывать трепет в сердцах тысяч и осознавать, что каждый шорох, каждая увиденная ими тень воскрешает мысли обо мне. Джарт всегда оставался в них и изводил сознание, даже будучи за многие мили и года.