Последний рассвет - Виктор Власов Страница 73

— А что делают с этим? — указал старший брат на трубку.

— Это заморская дурман-трава, — пояснила женщина. — Нужно поджечь и вдыхать дым через рот.

— Зачем?

— Чтобы предстать перед ками Сигэёси.

— Я вижу Его… — Юкио сидела с закрытыми глазами, неестественно прямо, чуть раскачиваясь. — Вижу мужчину, старца… Он сидит… на возвышении в центре комнаты, на красном татами… Красный — цвет Тайра, но старик — не Тайра…

— Это он, — кивнула женщина. — Девушка ёри?

Шуинсай покачал головой.

— Задавайте вопросы, гости, — транслировала дева-медиум.

Лао скептически покрутил усы, глотнул ещё горячительного.

— Зачем вы притащили нас сюда?

— Вы изначально служите нам, и ваша миссия заканчивается здесь, — был ответ.

— Какая миссия?

— Ваш род — ветвь Тайра. Вы хранители реликвии.

— Вот как! — расхохотался Лао. — Ты понял, мягкотелый? Дальше в лес — толще дровосеки.

— Священный Меч носит один из вас, потомки Абэ Юудая, — вещала Юкио в трансе. — Но это не тот меч, что принёс ты, крылатый человек. Тот, кого избрал Кусанаги-но Цуруги, молод и дерзок. Он с вами одной крови.

Шуинсай похолодел, заподозрив неладное. Шиничиро?! Но как?

— Меч спас господин вашего предка, Тайра Мунэмори, который в морском сражении при Дан-но-ура укрыл Кусанаги-но Цуруги на своём теле и сделал вид, что сдаётся врагам. Он сохранил реликвию и передал роду Абэ. Юудай последовал за Ёсицунэ в Корею, храня Меч, но Ёсицунэ отправился дальше, к монголам, возглавил их и завоевал половину Вселенной. Абэ Юудай, великий герой, остался неподалёку от Ямато, и вскоре вернулся на Хондо. Меч, Скосивший траву, века жил рядом с вами, и не было места надёжнее вашего дома!.. Ведь никому не придёт в голову искать реликвию в логове Ёритомо, бывшем владениями Тайра.

— Что-то дева не то вещает, Хийована, ты не находишь? — сморщился Лао. — Курнуть ли самому заморского зелья?

— Дева говорит истину, — вмешалась хозяйка нока. — Она чужестранка и не может знать наших преданий. Ками Сигэёси действительно говорит с вами через её уста.

— Ага… Я курну… — сказал Лао и с трубкой в зубах потянулся в ирори за угольком.

Обжигаясь, он уронил тлеющую частичку костра в чубук, потянул, прикуривая. Закашлялся, но, утерев слёзы, вкурил повторно. Дымок выпустил из ноздрей. Покуда Лао экспериментировал, все молчали. Замолкла даже Юкио — вероятно, ками Сигэёси тоже стало любопытно, подействует ли дурман на этого собакомордого скептика.

Шуинсай тоже потянулся за трубкой, но хозяйка дома слабо коснулась его руки, предупреждая движение. Она встала, просеменила за фусума и вынесла оттуда горячий тэцубин — чугунный чайник с носиком. Разлила чай. Разбудила Юкио — просто положив на лоб и глаза девушки маленькую сухую ладонь.

— Вы останетесь, — сказала она. — А он вернётся. — Женщина кивнула на Лао, пребывающего в глубокой прострации.

— Почему, добрая мать? — спросил Шуинсай.

— Он должен привести… — женщина поймала его взгляд, — … твоего сына.

— Что с моим мальчиком, достойная? Скажи, ведь ты тоже «видишь»…

— Вижу… но не скажу, — заявила она. — Лучше следите за девушкой. Она одержима — будет вести себя странно. Берегите её.

Лао очнулся, и долго, слишком для него долго, был сумрачен. Кажется, на его широком лбу прибавилось задумчивых складок, и седины в шевелюре стало гуще.

— Никогда не возьму в рот эту дрянь! — сказал он. — И ты не кури! Сдохнешь… И так мягкотел — до безобразия.

Утренней тропой шли они к водопаду. Стена воды низвергалась с высоты не меньше трёх сун. Неподалёку, за валуном, чернела дыра, пролом в горе. К ней-то Лао и привёл Шуинсая с Юкио.

— Выходов два, — напомнил старший Зотайдо, испытующе глядя в недовольное лицо брата. — Один через потолок, с помощью тобибашиго…

Шуинсай недоверчиво отдал её: таково распоряжение ками Сигэёси.

— Второй через лабиринт, через сырые запутанные коридоры. Шуи-сан, слушаешь меня?

Лао настороженно и напряжённо разговаривал с братом после того, как младший нынешней ночью закричал во сне. Сейчас Шуинсаю показалось, что Лао знает нечто особенное и относится к нему, словно к человеку, заболевшему душой.

— Выведи мою семью из Ампаруа! Поклянись, что сделаешь!.. — перед тем, как достать карту, и сверить местонахождение, повторял Шуинсай. Всё более становился он озабоченным, напуганным и подолгу молчал. Может нервы сдавали, ведь они выполнили трудную миссию, и не знали, остались ли в живых ученики. Но младший действительно вёл себя странно.

— Обещаю, — хмуро кивнул старший. — Сколько можно одно и то же спрашивать?

Признаться, и сам Лао испытывал мерзкое предчувствие, будто нечто страшное должно произойти, но по обыкновению не решался поделиться с братом.

Замерев у круглого огромного камня на склоне, они огляделись. Вокруг ничего, кроме сереющего снега и камней, выступающих из неровной поверхности, точно шишки на теле великана. Покрепче взяв Юкио за руку, Шуинсай покачал пальцем перед лицом принцессы-жрицы:

— Ты будешь в безопасности, и тебе нечего бояться.

С той минуты, когда девушка очнулась после сеанса общения с ками, она вела себя странно — Юкио впрямь словно чего-то испугалась! Она ничего не помнила и ничего не понимала в происходящем, и по дороге предпринимала несколько попыток удрать от мастеров, но всякий раз её ловили, и в последний раз Лао с досады отшлёпал принцессу.

— Наверное, болит задница, да? — по-мальчишески задорно расхохотался Лао, глядя на хлюпающую носом девицу. — Шуи-сан, можно расслабиться, мы пришли. Расчистим снег вокруг камня.

Под слоем мокрого грязного снега нашлась бурая гниющая верёвка, скатанная в бухту, размякшая, как большой нарост мха после многодневного ливня. Вдвоём потянув за неё, братья Зотайдо обнаружили вход в убежище. В нескольких шагах от валуна отодвинулась квадратная тростниковая крышка, снег осыпался в чёрный открывшийся проём.

— Куда вы тащите меня, грубые старики? — лепетала Юкио, дёргаясь, как угорь, которого жарили живьём. — Мой отец придёт за мной и накажет вас! Куда тащите, в подземелье храма?

— Поблизости видишь храм? — усмехнулся Шуинсай.

Возведённый на зыбком предположении воздушный замок в одночасье рухнул, девушка замерла, не веря глазам. Холодный ветер с воем продолжал метать снег в тонкое тёмное жерло пещеры, открывшейся в горе. Попадая внутрь, ветер глухо гудел, словно глубокая раковина.

— Не пойду туда! — занервничала Юкио, зарыдала от негодования, вцепившись в противную верёвку. Она лепетала с презрением к похитителям, кричала отчаянно о готовности спрыгнуть со скалы, и так далее в том же духе. Девица походила на зверька, которого собирались запереть в тесноте.