Последний рассвет - Виктор Власов Страница 72

По спине старшего Зотайдо пробежали крупные холодные мураши.

— Древняя традиция ёбай не для меня, ведь перед вами — Юкио-мико…

— Кто рассказал тебе, юная, о традиции любви по-японски? — поинтересовался Лао. — Если ты жрица Аматерасу из Исэ, значит с раннего детства тебя, дочь императора Гонары, настраивали на безбрачие. Такие мирские реалии, как ночное посещение девушки юношей — ёбай — и их культурное романтическое времяпрепровождение не должны были запятнать твоё девственно-чистое сознание!

Юкио простодушно рассказала всё более обалдевающим братьям о том, как во сне ей явилась таинственная женщина из шаманского рода, когда-то давно, ещё в период Нара, бежавшая на соседний южный остров Иё.

Женщина представилась именем Саюке, и заявила, будто бы «эпохе дерева» настал предел, и теперь настаёт «эпоха горячей воды». Саюке во сне была убедительна, надменна, и требовала послушания от Юкио. Именно она, а вовсе не отшельник, побудила жрицу святилища Исэ нынешним вечером тайком покинуть храм и привела сюда — девица, никогда в жизни не покидавшая человеческих построек, в диком лесу и диких горах даже не плутала.

— Я должна быть с вами, — заявила дева убеждённым тоном. — Так велит Мать богов.

Повисла пауза.

— Скажи, юная посвящённая, поможешь ли ты нам добыть Зеркало, если мы поверим и примем тебя? — спросил Лао.

— Вам не нужно этого делать, — заявила девушка. — Зеркала в Исэ нет.

— Вот как? — изумился Шуинсай. — Всё уже украдено — до нас!

— Но…

Их ждали на побережье. Троих. Словно впрямь каждый их поступок был предначертан. Лао попросил одного найти учеников и спровадить восвояси, и передал свою любимую костяную нэцкэ — удостоверить приказание.

В ущелье Иё стояла тишина, свежий воздух над секретным пристанищем воинов Тайра невероятно прозрачен в эту пору. Оттуда, с вершин, открывался великолепный обзор на долину, в которой виднелись разбросанные по склонам далёкие огни очагов. Но проникнуть в ущелье непросто. Единственный подвесной мост, сплетённый из виноградной лозы, соединял затерянный мир с внешним.

Джонка, доставившая троих «шимо но хито» на остров Иё, растаяла вдали. На берегу, в бухте, их встретил моложавый мужчина, приветствовал на незнакомом наречии.

Проводник был одет в соломенный плащ поверх старинного вида самурайских доспехов. Он поклонился до земли, увидав Священный меч, висящий на спине Лао, он упал на колени лицом в песок, разглядев яшмовые подвески на шее у Юкио.

— Скажи, э-э-эээ, любезный, — поинтересовался Шуинсай. — Ларец уже доставили?

— Священное Зерцало, хранящее Лик, на пути к Авадзи.

Тропа вилась по краю пропасти на головокружительной высоте. Где-то внизу шумел стремительный поток, но туман приглушал звуки. Зима на остров Иё приходила с холодными дождями и туманами, серебрила снегом только горные вершины.

Странная местность — тени скрывали дно ущелья, ни малейшего пологого участка, годного для земледелия, не просматривалось. Жители здесь редки, разрозненные дома малы размерами и скрыты в зарослях папоротника и бамбука.

Шаткий подвесной мост, перекинутый через ущелье, открыл пришельцам «снизу» затерянный мир, в котором остановилось время. Четыреста лет назад в долину Ии укрылись осколки могущественного самурайского рода Тайра, творившего Историю. Тогда род Тайра и род Минамото тоже делили Японию на северную и южную, причём Тайра Киёмори даже посадил внука на императорский престол, заявив следующее: «Человек ничего не стоит, если не принадлежит к дому Тайра». Он впервые попытался оттеснить род Фудзивара от трона, присвоив их привилегию отдавать дочерей за императоров.

Тайра занимали многочисленные государственные посты и поначалу были сильнее мятежников, укрепившихся в Камакуре, но однажды войско южан попало в западню — выйдя из ущелья Курикара, они были растоптаны стадом быков с привязанными к рогам горящими факелами, и в беспорядке бежали обратно в теснину. А затем на них набросились воины Минамото и погнали к столице. Финал был неизбежен — морское сражение во Внутреннем море привело к окончательному изгнанию Тайра на остров Иё и к утрате Трёх священных реликвий в морской пучине.

И вот теперь Священные реликвии возвращались…

Одинокий, крытый соломой дом среди бескрайних гор встретил троих «снизу» скромно, но приветливо. Под толстой высокой кровлей из снопов сусуки, пришитых к бамбуковой решётке, на простом деревянном полу, намытом до черноты, не застеленном даже циновками, путников ждал горячий чай и трубка с табаком. Табак стали выращивать тут совсем недавно — занесли португальцы, а местные распробовали новое удовольствие, и теперь под высокой крышей в каждой хижине сохли пучки экзотического зелья.

Проводник оставил их одних, пожелав «оясуми насай».

— Ну, давай, выходи! — позвал Лао в пустое пространство нока. — Чай ведь горячий, — пояснил он Шуинсаю, озирающемуся по сторонам и ничего не замечающему.

Из-за ширмы робко вышла старуха и упала на колени лицом в пол.

— Да вы что здесь, все такие дремучие? Вставай, мать, садись ужинать с нами.

— Я не смею, повелитель, — пролепетала хозяйка, или кем она тут была.

— Хм, опять «повелитель»… Я разгневаюсь, если ты не перестанешь вылизывать эти доски! Велю тебе быть с нами на равных!

— Как скажете, повелитель!

Женщина аккуратно присела к невысокому столику. Она оказалась так миниатюрна, что уместилась на самом дальнем его уголке, никого не касаясь даже одеждой. Юкио поклонилась ей, женщина ответила поклоном.

— А скажи нам, достойная, — Лао достал фляжку и капнул саке в чай, на что женщина вытаращила глаза. — Скажи нам, кто в долине сюго?

— Мы почитаем Великого ками, покровителя рода Тайра.

— Да не, я о живых — кто староста в деревне?

Женщина погрела руки чашкой и отпила терпкого чаю. Вскинула неожиданно проницательные глаза на Лао, имевшего наглость воссесть во главе застолья.

— А я и сказала… Он жив — ками Сигэёси.

— Это который? — иронично уточнил Лао. — Из Тагути, что ль?

— Ты знаешь, — удовлетворённо кивнула женщина.

— Да в уме ли ты, достойная? — хохотнул старший из мастеров. — Этот вождь помер лет четыреста тому как! И был он предателем, а не покровителем рода вашего.

— Ками, бывший Тагути Сигэёси, не может обрести упокоения, покуда не исправит последствия своего бесчестного поступка, — сказала женщина. — Поэтому он самый верный роду Тайра покровитель. Его хижина находится восточнее, у водопада высотой с гору… Отпейте чаю, прошу вас. Таков наш обычай.

Юкио поднесла чашу ко рту и припала алыми губами. Медленно отпила горячее — лицо её порозовело, а глаза подёрнулись дремотной пеленой. Шуинсай ничего не почувствовал — только терпкость, свойственную тем сортам чая, что собирали в высокогорьях и добавляли цветочные почки. Лао замахнул чашу разом, пожал плечами и запил чай рисовой водкой.