Властелин мургов - Дэвид Эддингс Страница 72

— Бремя власти тяжело, — коротко ответилсенешаль. — Вам нужен отдых. — И, обращаясь к Сади, бросил:— Следуйте за мной.

— Ну, тогда до завтра, Сади, — покорно ответилУргит. — Доброй ночи.

— Премного благодарен, ваше величество.

Покои, куда проводил их мрачный Оскатат, оказались столь жебезвкусны, как и весь дворец. Стены выкрашены были в неприятный горчичный цвети увешаны аляповатыми гобеленами. Но здесь стояла мебель из лучших сортов драгоценногодерева, а голубой маллорейский ковер казался мягким и нежным, словно шерстьживой овцы. Оскатат, открыв перед путешественниками дверь, едва заметно кивнули удалился, оставив их одних.

— Н-да, этот лорд-сенешаль — само обаяние, —пробормотал Сади.

Гарион же пристально глядел на Шелка, все еще прячущего подкапюшоном лицо.

— С чего это ты так усердно маскируешься?

Маленький человечек резким движением смахнул с головыкапюшон.

— Одна из обычных бед заядлого путешественника — вечнонатыкаешься на старых знакомых.

— Не совсем, признаться, тебя понял.

— Помнишь, когда мы направлялись в Рэк-Хтол, Таур-Ургассхватил меня и заточил в темницу?

— Да.

— А помнишь ли ты, почему он так поступил и за чтоименно собирался постепенно, по дюйму в день, живьем стаскивать с меня кожу?

— Ты говорил, что однажды уже был в Рэк-Госку и почистой случайности убил его старшего сына.

— Правильно. У тебя цепкая память, Гарион. Такслучилось, что как раз незадолго до этого прискорбного случая я присутствовална переговорах с Таур-Ургасом. Я довольно часто бывал во дворце Рэк-Госку инесколько раз встречался с Тамазиной. Наверняка она меня запомнила — особенноесли принять во внимание, что, по ее словам, она будто бы знакома с моим отцом.

— Это может вызвать немалые проблемы, — сказалБелгарат.

— Нет, если мне и дальше удастся избегать встреч снею, — возразил Шелк. — В Стране мургов женщины редко бывают вмужском обществе — и особенно среди чужестранцев, — посему полагаю, что мыс нею вряд ли будем то и дело натыкаться друг на друга в течение этихнескольких дней. Вот Оскатат — другое дело. Будучи здесь, я и с ним встречался.

— Полагаю, что по мере возможности тебе не следуетпокидать этих апартаментов, — сказал старик. — Поживи спокойно — хотябы для разнообразия.

— Ну-ну, Белгарат, — примирительно улыбнулсяШелк, — что ты такое говоришь?

— А король Ургит всегда был таким? — спросилДарник у Сади. — Похоже, он… ну, скажем, большой шутник. Да, думаю, этоподходящее слово. А я-то думал, что мурги даже улыбаться не умеют.

— Он весьма непрост, — ответил Сади.

— А давно ты его знаешь?

— Когда он был помоложе, то частенько наведывался вСтисс-Тор — обычно по делам отца. Полагаю, он хватался за любую соломинку,чтобы вырваться из Рэк-Госку. Они с Салмиссрой прекрасно ладили. Разумеется, дотого, как Полгара превратила ее в змею. — Евнух рассеянно потер ладоньюбритую голову. — Он не такой уж могущественный король, — отметилСади. — Детство, проведенное во дворце Таур-Ургаса, сделало егозастенчивым и робким, и он всячески избегает какой бы то ни было конфронтации.Его цель — выжить любой ценой. Всю свою жизнь он только и делал, что пыталсяуцелеть, ему вечно приходилось быть начеку, а это накладывает на характеропределенный отпечаток.

— Завтра ты снова будешь говорить с ним, — сказалБелгарат. — Посмотрим, удастся ли тебе выведать у него какую-нибудь ценнуюинформацию о корабле, который он собирается нам предоставить. Я намерендобраться до острова Веркат до наступления зимних холодов, а некоторые из нассвоими выходками могут привлечь нежелательное внимание, если мы тут задержимсячересчур долго. — И старик многозначительно взглянул в сторону Эрионда.

— Но я ни в чем не виноват, Белгарат, — смущеннозапротестовал юноша. — Мне не понравилось это пламя в святилище — вот ивсе.

— Потрудись в дальнейшем управлять своими настроениями,Эрионд, — саркастически заметил старик. — Не следует пока отвлекатьсяна борьбу за справедливость.

— Я постараюсь, Белгарат.

— Буду тебе весьма признателен.

На следующее утро сенешаль Оскатат проводил путников нааудиенцию к королю Ургиту — на сей раз в покои, ярко освященные свечами и кудаменее просторные, чем претенциозный Тронный зал. Гарион подметил, что Шелкусердно прикрывал лицо капюшоном, покуда сенешаль находился в их комнате. Вовремя аудиенции Ургит и Сади вполголоса беседовали, а остальные праздно сиделина стульях, стоящих вдоль стены.

— Это был первый по-настоящему серьезный знак того, чтоу моего отца наступает помутнение рассудка, — говорил король мургов. Онснова был одет в пурпурный камзол и трико, и сидел в кресле, развалясь ивытянув ноги. — Ему ни с того ни с сего взбрело на ум сделаться королемкоролей Ангарака. Я же считаю, что надоумил его Ктучик — единственно с цельювзбесить Урвона. Но как бы там ни было, — продолжал король, рассеянновертя на пальце массивный золотой перстень, — всем генералам, вместевзятым, понадобилось немало времени и сил, чтобы убедить моего маньяка-отца втом, что армия Закета как минимум раз в пять превосходит численностью еговойско и что Закет может в любой момент раздавить его, словно клопа. Ну а когдасправедливость их слов дошла наконец до него, он совершенно потерялчеловеческий облик.

— Как это? — спросил Сади.

Ургит улыбнулся.

— Он бросился ничком на пол и принялся грызть ковер.Немного успокоившись, отец замыслил хитрость. Он наводнил Маллорею тайнымиагентами мургов, а мурги, по-моему, самые что ни на есть бездарные шпионы. Ноближе к делу. Закету было в то время лет девятнадцать, и он страстно влюбился водну Мельсенскую девушку.

Ее семья по уши увязла в долгах, и агенты отца, выкупив всеих долговые расписки, принялись вовсю давить на бедняг. Блестящий план,родившийся в воспаленном мозгу моего отца, состоял в следующем: девушка должнабыла распалить и без того пылающего страстью юного Закета, стать его женой ипри первой же возможности вонзить кинжал меж августейших ребер. Однако один измельсенцев, которого наши хитроумные мурги-шпионы наняли себе в помощь, прознавобо всем, тотчас же побежал к Закету и поведал ему о коварных планах врага.

Девушку и ее близких тотчас же предали смерти.

— Что за печальная повесть, — вздохнул Сади.