Караваль - Стафани Гарбер Страница 71

«Разрешилось»… Иными словами – завершилось, окончилось. Теперь Скарлетт понимала, почему загадочный спутник столько раз предостерегал ее, говоря, что на Каравале люди часто выдают себя за тех, кем они в действительности не являются. И все же Скарлетт не могла отрицать: ей хотелось увидеть его снова.

– Даже не сомневайся: ты будешь самой красивой девушкой на этом балу. После меня, конечно, – сказала Телла и мелодично рассмеялась.

Пускай сердце Скарлетт и рвалось на части при мысли о Хулиане, зато у нее была сестра, и обе они наконец-то обрели благословенную свободу. Именно об этом – о непредрешенном будущем, которое вселяет надежду и манит возможностями, – Скарлетт всегда и мечтала.

– Я люблю тебя, Телла.

– Я знаю. – Младшая сестренка подняла глаза, исполненные безграничной нежности. – Иначе меня бы сейчас здесь не было.

42

Мир, в котором сестры очутились, казался сотканным из оживших снов и старых сказок. В воздухе витал аромат неувядающей зелени, золотые пылинки плавали в свете фонарей. Весь снег куда-то исчез. Теперь земля была усыпана цветочными лепестками. Лес пестрел оттенками оливкового, нефритового и кремового. Даже стволы деревьев украсились мягким изумрудным мхом и золотыми флажками. Люди потягивали густой светящийся напиток, похожий на мед, и ели пирожные, напоминающие облачка.

При виде Хулиана сердце Скарлетт замерло. Она высматривала его с самого начала и теперь не могла ни двигаться, ни дышать. Он стоял напротив нее, в арке из листьев и лент, попивая мед и довольно оживленно болтая с молодой дамой – обладательницей блестящих темных волос, слишком миловидной, чтобы не внушить Скарлетт тревогу.

«Как я ошибалась!» – подумала она, и ее сердце сжалось снова.

– По-моему, вам опять нужна моя помощь, – сказала Айко, появившаяся откуда ни возьмись.

Если во время игры она носила яркие сверкающие туалеты, то теперь на ней было простое платье с турнюром, черное или темно-синее – Скарлетт не разобрала. Прямая юбка до пола, длинные рукава, высокий воротник.

– Я мерзну, – просто пояснила художница. – У вас, я вижу, тоже озноб, хотя и не от холода. – Айко поглядела на брюнетку, которая как раз обвила свою ручку вокруг руки Хулиана. – Это Анжелика, продавщица из магазина платьев. Вероятно, вы ее помните. Она обожает флиртовать с теми, чьи помыслы уже заняты другой женщиной.

Выдержав пристальный взор Айко, Скарлетт спросила:

– Вы намекаете на то, что мне следует к нему подойти?

– Это ты сама сказала, мы здесь ни при чем, – вмешалась сестра.

Айко кивнула.

– Ах! – воскликнула Телла, и, проследив за ее взглядом, Скарлетт увидела Данте.

Он только что пришел на бал, одетый, как и прежде, во все черное. Однако руки его были на месте и обнимали двух хорошеньких девушек.

– Как я рада вас видеть! Я вас искала, и Айко, я думаю, тоже. – С этими словами Донателла заспешила навстречу Данте. Художница молча последовала за ней.

Оставшись одна, Скарлетт попыталась успокоиться, сделав несколько глубоких вдохов, но сердце с каждым шагом билось все быстрее. Ноги, обутые в изящные золотые туфельки, тонули в росистой траве. Хулиан по-прежнему на нее не смотрел, и она со страхом спрашивала себя, чего ей следует ждать. Улыбнется ли он? Будет ли эта улыбка искренней или просто вежливой? А может, он повернется к своей собеседнице, давая понять, что между ними не было ничего, кроме игры?

Скарлетт остановилась на расстоянии нескольких футов, не в силах подойти ближе. До нее донесся тихий рокот его голоса.

– Думаю, теперь мы направимся туда, – сказал он, обращаясь к Анжелике.

– В следующем году ты тоже намерен всех затмить? – спросила та.

Хулиан улыбнулся, по-волчьи сверкнув зубами. Анжелика облизнула губы. Скарлетт захотелось растаять в ночи, погаснуть, как упавшая звезда.

В эту секунду Хулиан увидел Скарлетт и, ни слова не говоря, направился к ней. Листья над головой, задрожав, уронили облако золотисто-зеленой пыльцы. Хулиан приближался, шагая то уверенно, то робко. Ее Хулиан. Хотя могла ли Скарлетт называть его своим, если все, что она о нем знала, было вымыслом?

– Здравствуй, – произнесла она едва слышно. Несколько мгновений они просто стояли под деревом, чьи ветви теперь замерли, как и сердце Скарлетт. Наконец она спросила: – Какое же имя ты носишь на самом деле? Что-нибудь вроде Каспара?

– Нет, к счастью, меня зовут не Каспаром. – Не дождавшись от Скарлетт улыбки, он прибавил: – Чтобы избежать ненужной путаницы, мы все, кроме артиста, играющего роль Легендо, выступаем под своими именами.

– Значит, ты в самом деле Хулиан?

– Хулиан Бернардо Марреро Сантос, – ответил он, слегка приподняв уголки губ.

Эта улыбка, столь не похожая на волчий оскал, к которому Скарлетт привыкла, еще раз болезненно напомнила ей о том, что она совсем не знает юношу, стоящего перед нею. Насыщенный рубиновый цвет любви смешался с резкой синевой обиды, и от этого все вокруг приобрело лиловый оттенок.

– Я чувствую себя так, будто вовсе с тобой не знакома.

– О, ты меня ранишь, Скарлетт! – произнес Хулиан.

Девушка не обратила внимания, что его шутливый тон был не слишком естественным, однако заметила, что на сей раз он не назвал ее Малиновой. Почему? Неужели и это забавное прозвище ничего не значило, будучи всего лишь деталью игры? Не услышав привычного обращения, Скарлетт снова вспомнила того, кем Хулиан был. Вернее, не был.

– Не думаю, чтобы я могла тебя ранить, – ответила она и зашагала прочь.

– Скарлетт, постой! – Он схватил ее за руку и заставил повернуться.

Теперь они бы почти не отличались от многочисленных пар, танцевавших вокруг, если бы не горестное выражение лиц.

– Почему ты зовешь меня Скарлетт?

– А разве это не твое имя?

– Мое, но раньше ты меня им не называл.

– Раньше я много чего не делал. – На его щеке дрогнула мышца. – Я не привык разговаривать с участниками игры после ее окончания. Обычно мы уходим, не прощаясь.

– Хочешь, чтобы и я ушла?

– Нет. Полагаю, это очевидно, – произнес Хулиан с усилием. – Я хочу, чтобы ты перестала смотреть на меня как на чужого.

– Но ты мне и в самом деле чужой. – Заметив болезненную гримасу на лице Хулиана, Скарлетт прибавила: – Разве ты можешь с этим спорить? Ты знаешь обо мне так много, а я о тебе – ничего, кроме лжи.

– Понимаю, что ты чувствуешь, – ответил он с мукой во взгляде, – но я не во всем тебе лгал.

– Ты лгал мне большей частью. Ты…

Хулиан поднес палец к губам Скарлетт:

– Прошу тебя, дай мне договорить. Ложью было далеко не все. Роли, которые мы играем, всегда отчасти отражают нашу подлинную натуру. Данте действительно считает себя самым неотразимым красавцем на свете. Айко непредсказуема, но обычно помогает людям. Тебе кажется, будто ты меня не знаешь, но на самом деле это не так. Я говорил тебе, что моя семья имеет хорошие связи и обожает игры. Это правда. – Хулиан взмахнул рукой, указывая на людей вокруг. – Почти всю мою взрослую жизнь моей семьей были они.