Месть князя - Юрий Маслиев Страница 71

Туманно-мглистая, предрассветная пора белой ночи дышала запахом хвои и трав. Озябший Карузо повернул голову. Облачная дымка, осевшая внизу на траве каплями холодной росы, окрасилась в вышине над сопками розовато-нежным светом. Светало.

– Барин, – прикоснулся он к Муравьеву, – пора.

Вечером в сумерках, после трехнедельного блуждания по тайге, они вышли-таки к Берелеху – грязные, оборванные, уставшие и заросшие.

Километрах в пяти от поселка друзья разбили лагерь и забылись в тревожном сне до смерти уставших людей, поочередно сменяя друг друга на дозоре.

С утра необходимо привести себя в порядок: помыться, побриться, сменить обтрепанную, прожженную в таежных ночевках у костра одежду на новое обмундирование. Нужно было провести разведку местности и разработать план дальнейших действий.

– Подъем, – спокойно произнес Михаил, проснувшись от прикосновения.

Он окинул взглядом аппетитно булькающую еду в котелке. Лёнчик уже приготовил плотный горячий завтрак из остатков пшенного концентрата.

– Значит, так, – вытерев пучком травы ложку, Михаил привлек к себе внимание. – Вы сейчас принимаете божеский вид, чтобы выглядели как на плакате по строевой подготовке. Ты, Женя, – в свой штатский костюм и галстук. Галстук не забудь – будешь, как-никак, начальство. А я – к Берелеху. Пошныряю вокруг аэродрома, разведаю что к чему.

– Какое начальство? – удивился Евгений. – Что ты там придумал?

– Еще не знаю, – задумчиво усмехнулся Михаил. – Но вид у тебя представительный. А к тому же… все равно соответствующей военной формы по твоим габаритам нет. Хорошо, что додумался после побега свой костюм сохранить.

– Ничего страшного, – хмыкнул Лёнчик. – Переодетый в фуфайку, он под работягу тоже вполне канает – рожа та еще, и бриться не надо. Не-е-е… На начальство Евгений Сергеевич никак не тянет. А вот водопроводчик – самый раз! – Лёнчик весело заржал, увернувшись от оплеухи Лопатина.

– Все! – строго прервал его Михаил. – Сейчас не до смеха. Время работает против нас.

Проверив пистолет и засунув его в кобуру, попрыгав и убедившись, что ничего не звенит, он бесшумно, как растаял, скрылся из виду.

Поздним вечером Михаил также бесшумно материализовался у костра, прошмыгнув мимо стоявшего на атасе Лёнчика, который с большим трудом отучался от родной и близкой его воровской душе фени.

Блюм в форме НКВД, как и просил Михаил, казался только что сошедшим с плаката. Сапоги отсвечивали от костра яркими бликами, на темно-синем галифе неизвестно каким чудом появилась стрелочка, как после утюга портного, гимнастерку с синими петлицами плотно охватывала портупея, подчеркивающая осиную талию и широкие плечи.

– Хорош! – хлопнув его по рукаву, восхитился Михаил. – Хоть сейчас на парад!

Лопатин тоже смотрелся более или менее сносно. Правда, его московская гордость – шевиотовый костюм – сидел на нем несколько мешковато: за время зимовки Евгений растряс свой профессорский жирок. После того как была сбрита огромная рыжая, с проседью, борода, он выглядел моложе своих лет. Щеки слегка ввалились, гладкая кожа обтягивала широкие монгольские скулы, а глаза поблескивали хищным, или скорее – голодным блеском.

– Ну а ты чего такой недовольный? – Михаил скептично окинул взором непривыкшего к военной форме Карузо, чья гимнастерка топорщилась во все стороны.

– Да его Блюм разжаловал в рядовые, – засмеялся Лопатин. – Лёнчик себе петлицы со шпалами прилепил. Старший командный состав – ни дать ни взять! А Сашка его в рядовые…

Его широкая грудь затряслась от веселого смеха, так как действительно: Лёнчика, с его хитрой рожей, трудно было представить командиром, тем более – старшим командиром.

– Извини, брат, но пока на майора ты действительно не похож. Ну никак, – развел руки Михаил. – Но Александр погорячился. Рядовой?.. – с сарказмом произнес Муравьев, словно пробуя это слово на вкус. – Да ты что, Саша! Помкомвзода, и не меньше! – Он весело засмеялся.

Новости Муравьев принес хорошие – поняли друзья. Они затихли, ожидая, что скажет их товарищ.

– Все, ребята. Надеюсь, сегодня будет последняя ночевка в тайге и… – Михаил вздохнул. – Прощай, Колыма!.. А теперь опять прошу переодеться – нам еще топать по тайге километров пятнадцать. Да и ночевать в лесу придется. Все! Собирайтесь, – и первым начал собирать пожитки.

– Погоди! – Блюм протянул Михаилу аккуратно сложенные галифе и гимнастерку. – Это твое. Привел в божеский вид, как ты просил. Зубами на галифе стрелки наводил. Смотри – не помни.

Солнце, возвращаясь из-за сопок после ночного отдыха, казалось, светило ярче, чем обычно, оттеняя своим блеском высокую голубизну безоблачного неба. Приминая розовый чад иван-чая, стелившегося ковром вдоль дороги на трассу, круто сворачивающую за сопку в этом месте, вышли трое военных в форме НКВД и высокий крупный человек интеллигентного вида в модном двубортном костюме и галстуке. Его большие и добрые глаза с короткими ресницами смотрели на мир сквозь толстые в широкой роговой оправе очки с выражением крайней степени рассеянности и наивности.

Нет! Не зря в диверсионной школе Кингоро натаскивал друзей, обращая внимание на то, что в их деле мелочей не бывает и что все нужно предусмотреть до мельчайших подробностей.

Непонятно когда, в какое мгновение, у Михаила сложился подробный план побега. Скорее всего, как и в любом другом вопросе, озарение пришло не спонтанно, а путем долгих размышлений, анализа событий, психологии противника, фактов, вроде бы не связанных между собой, и вдруг… Вспышка – и план в мельчайших подробностях готов.

Муравьев перед побегом из лагеря предусмотрел все. Недаром со складов, кроме вещей, необходимых для зимовки, было захвачено и новое обмундирование (летняя форма, включая фуражки и сапоги), не забыты бланки и печати из районного управления НКВД и еще многие мелочи, включая носовые платки, способные убедить любого самого дотошного наблюдателя, что эти люди, явно обличенные властью, прибыли на Колыму с материка. А уж то, что это зэки, совершившие побег и перезимовавшие полгода в тайге, никому и в голову не могло бы прийти. Правда, костюмные брюки Лопатина оказались заправлены в торбоза, охватывающие мехом крупные икры, но черная кожа внизу была чистой и по-пижонски блестела на солнце. Таким несоответствием одежды на Колыме никого не удивишь.

Да и Лопатин с Блюмом не подкачали – предусмотрительно запаслись в Москве, у Фридмана, различными бланками, командировочными удостоверениями с печатями некоторых государственных учреждений – не пожалели денег. Осторожный Самуил Яковлевич – талантливый гравер, избегавший подделывать напрямую, без тройного посредничества, серьезные государственные документы и удостоверения, – сломался, не выдержал шантажа, с одной стороны, и искушения – с другой. Раритетные драгоценности сделали свое дело.

И сейчас друзья, снабженные бумагами от известного конструкторского бюро, которое вело разработку нового гидросамолета-амфибии с более высокими техническими характеристиками, оборудованного колесным шасси для посадки на сушу, направлялись в Берелех для подготовки испытательного полигона в Заполярье.