Ярость и рассвет - Рене Ахдие Страница 70

Джалал остался неподвижным, его спокойствие не соответствовало ситуации.

– Ты, наверное, сильно ее любишь, Халид-джан.

Через несколько ударов сердца Халид опустил меч, его лоб исказился от боли и ужаса.

– Любовь – это лишь тень того, что я чувствую.

Джалал улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

– Как твой брат, я рад это слышать. Но, как капитан твоей стражи, я солгал бы, если бы сказал, что не встревожен сегодняшними событиями. Ты ответственен не только за одну девушку.

– Я знаю. – Халид вложил меч в ножны.

– Не уверен, что это так. Если ты планируешь продолжать вести себя в подобной необдуманной манере, то, думаю, пора рассказать Шарзад правду.

– Не согласен; поэтому разговор окончен. – Халид снова зашагал по коридору, Джалал шел рядом с ним.

– Она теперь часть семьи. Коль ты готов умереть за нее, настало время доверить ей наш секрет, – настаивал Джалал тихим голосом.

– Нет.

Брат протянул руку к плечу Халида.

– Расскажи ей, Халид-джан. Она имеет право знать.

– И как бы ты отреагировал на такую новость? – Халид сбросил его руку в сторону. – Узнав, что твоя жизнь висит на волоске во власти изменчивого проклятия.

– Моя жизнь в опасности каждый день. Так же, как и твоя. Что-то подсказывает мне, что Шази не живет в параллельном мире, отрицающем этот факт.

Брови Халида сдвинулись.

– Это не имеет значения. Я не готов рассказать ей.

– И никогда не будешь готов. Потому, что ты любишь ее и мы боремся, чтобы защитить наших любимых.

Джалал остановился в коридоре, ведущем к комнате Халида, а халиф продолжил свой путь вдоль мрамора и камня, даже не глядя в его сторону.

– Сеид! – снова обратился к нему Джалал, идя позади него. – Удостоверьтесь, что сегодня ночью к вам придет факир. Вы словно готовая лопнуть тетива.

Халид миновал первые двери, ведущие в приемные покои, и направился к входу в свою комнату. Он остановился, перед тем как кивнуть одному из стражников, который повернул одну из бронзовых ручек и открыл перед ним полированную дверь.

Когда Халид пересек порог, в комнате было абсолютно тихо. Все казалось совершенно неподвижным. Единственным, что было не так, – окровавленные полоски ткани и кувшин с водой, стоящий у подиума кровати…

И девушка, спящая в его постели.

Шарзад лежала на боку. Ее темные волосы растянулись по мрачному шелку, а колени были прижаты к одинокой подушке. Бахрома черных ресниц изгибалась над веками, а гордый острый подбородок уткнулся в складки шелка рядом с ее ладонью.

Халид осторожно присел и старался не смотреть на нее долго. Вариант прикоснуться к ней он просто не рассматривал.

Она была опасной, очень опасной девушкой. Чумой. Горой Адамант, которая вырывала железо из кораблей, без долгих раздумий хороня их в водной могиле. И для этого ей стоило всего лишь улыбнуться и поморщить нос.

Но, даже зная это, он поддался ее притяжению. Не устоял перед простой необходимостью быть рядом с ней. Замедлив дыхание, Халид положил шамшир на пол и осторожно лег рядом с ней. Он смотрел в потолок, на одинокое пламя в золотой лампе над головой. Даже тусклый свет, сверкающий в ее глубине, причинял боль его глазам. Он зажмурился, пытаясь отбросить усталость и вездесущие муки скованного цепями зверя, ревущего в его голове.

Шарзад задвигалась во сне и повернулась к Халиду, словно притянутая ее собственным необъяснимым влечением. Ее рука упала ему на грудь, и девушка с тихим вздохом положила голову ему на плечо.

Вопреки здравому смыслу Халид открыл горящие глаза, чтобы еще раз посмотреть на нее.

Эта опасная девушка. Эта пленяющая красота.

Этот уничтожитель миров и творец чуда.

Стремление прикоснуться к ней сейчас было необъяснимым, и рука Халида подвинулась, чтобы окружить ее в объятии. Он уткнулся носом в ее волосы, в тот же аромат сирени, который дразнил его за окном. Маленькая, изящная рука на груди халифа подвинулась выше, к его сердцу.

Сколько бы мучений ему не пришлось пережить… Сколько бы зла не пришлось встретить…

Больше ничего не имело такого значения.

А потом он услышал шум в дальнем углу комнаты.

Он усиленно моргал, пытаясь сфокусировать взгляд. Его мышцы напряглись от повышенного внимания, когда молниеносное движение промелькнуло в размытом взгляде. Халид зажмурился, пытаясь прояснить зрение, борясь, чтобы увидеть сквозь слои тумана и тени. Боль между бровями росла, когда его пульс ускорился из-за неожиданного вызова.

Другое размытое движение проскочило по комнате, на этот раз в противоположном углу.

Халид убрал руку с Шарзад и потянулся за кувшином воды, стоящим у кровати.

Новая вспышка движения рядом со столом привлекла его внимание, и Халид, швырнув кувшин в ее сторону, вскочил на ноги с шамширом в руке.

Звук кувшина, вдребезги разбившегося об стол из черного дерева, разбудил Шарзад, и она села, испуганно вскрикнув.

– Халид? Что случилось?

Халид молчал, глядя на неподвижность вокруг его стола. Он снова зажмурился. Сильно. Его глаза пылали огнем тысячи солнц. Он прижал ладонь между бровей и стиснул зубы.

Шарзад, встав с кровати, подошла к нему.

– У тебя что-то… болит?

– Нет. Иди спать. – Его ответ звучал бессмысленно жестоко, даже для него.

– Ты мне лжешь. – Она протянула руку и взяла его мягкими пальцами за запястье. – Что не так?

– Ничего. – И снова боль пронзила его слова, делая ответ более резким, чем он хотел.

Она потянула его за руку.

– Лжец.

– Шарзад…

– Нет. Скажи мне правду или я уйду.

Халид молчал, зверь в его голове ревел с невыразимой силой.

Шарзад подавила рыдание.

– Снова и снова. – Она развернулась на пятках и скользнула в сторону двери.

– Остановись! – Халид пытался пойти за ней, но его голова пульсировала и зрение исказилось до такой степени, что сделать это было невозможно. Издав неразборчивый звук вместо слов, Халид уронил шамшир и опустился на колени, сжимая ладонями голову с обеих сторон.

– Халид! – ахнула Шарзад. Она побежала обратно и склонилась к нему. – Что с тобой?

Он не мог ответить.

Халид слышал, как она понеслась к дверям и распахнула одну.

– Моя госпожа? – обратился к ней охранник.

– Найди капитана – нет, генерала аль-Хури, – настойчиво сказала Шарзад. – Немедленно.

Она ждала у двери, пока вскоре не послышался тихий стук.